Он рыкнул и медленно встал, аккуратно покидая мою задницу.
- У тебя десять минут, чтобы привести себя в порядок и одеться. Я отвезу тебя домой.
Как будто я сам не доберусь
- У меня, вообще-то, ещё работа есть.
Последнюю мою фразу он проигнорировал, уже открывая дверь в свой кабинет.
Я заставил себя подняться. Затраханная задница требовала покоя, ноги слегка подгибались, и вообще, тело явно было против вертикального передвижения. Я подобрал свою одежду, медленно дополз до ванной, заставил себя вымыться, одеться, вернуться в приёмную.
Собственное кресло, так бесстыдно откинутое в положение почти лёжа, казалось местом преступления. Прямо посреди документов стояла банка мягкого бутербродного масла. Хорошее, кстати масло, я в детстве такое очень любил, не один фингал поставил тем, кто пытался лишить меня законного бутерброда... Что оно здесь делает? Я медленно оглядел стол, как будто искал подсказки. Но никаких подсказок не было: компьютер, уже благополучно перешедший в спящий режим, документы, черновики, планы. Я посмотрел в сторону кухни, и только тут меня осенило: он его что, вместо смазки использовал?
Веникем вышел, запирая свой кабинет. Подошёл ко мне, вытащил банку с маслом из рук и бросил в мусорку.
- Надо тебе в стол нормальной смазки кинуть. Только не той фигни с амосой, которую Дэни выписывает. Ну её нафиг! У тебя и так мозги слегка не на месте, начерта тебе ещё и амоса?
Это у меня не на месте?
- У меня не на месте?! Это я, что ли, использую продукты не по назначению, а потом швыряю их в мусорку?!
Начерта амоса? Не нужна? Как не нужна? Ну конечно. Масло?! Откуда в масле в холодильнике амоса! А дурман? Голос тупицы Паймеда: "Эком, тебе ведь нравится?" Я сам от себя не ожидал такой реакции. Всё самообладание разлетелось, как карточный домик. Этого не может быть!
Веникем смотрел на меня некоторое время даже, казалось, относительно трезвым взглядом. Потом схватил, притянул к себе, прижал к своей груди носом:
- Ладно, прости, забыл. Продукты больше брать не буду. Успокойся.
Я опять вдыхал этот его запах. Но он ведь всегда так пахнет! Какие-то чёртовы бабские духи. Но их чувствуют все. Все! И только у меня, урода, на этот запах встаёт!
Я дёрнулся, как умалишенный, забился в его руках. Он схватил меня крепче.
- А ну-ка, успокоился! Ты не девка, чтобы слезами обливаться!
Пока он не сказал, я и не понял, что уже почти рыдаю в голос, что меня колотит, что я не контролирую это всё.
- Юбля! - Венки грубо выругался, нырнул одной рукой мне под футболку, а второй зарылся в волосы, до боли нажимая куда-то на шею, и мир потух...