Именно с того самого вечера я стал обдумывал варианты нашего примирения с Дианой. Что говорить и какие доводы приводить, если она меня пошлёт в эротическое пешее. А то, что возможен и такой вариант, я не исключал, вспоминая свои слова в тот день.
И вот я рядом с Дианой и понимаю, что не могу вспомнить ни одного предложения из тех, которые заготовил.
— Я скучал, — вырывается у меня непроизвольно.
Она резко поворачивает голову в мою сторону.
— Тимур… — предупреждение в её голосе заставляет меня торопливо продолжить говорить всё, что накопилось на душе за это время.
— Мне плохо без тебя. Мне реально хреново. Так, словно от меня отодрали кусок плоти. Я знаю, что в прошлый раз был не прав, ставя тебе такое условие, и даже не попытавшись сначала обговорить этот момент с тобой. Это действительно только твоя жизнь, которой я не имею право распоряжаться. И это, конечно, не оправдание моего поступка, но меня просто до усрачки пугает твоё состояние во время приступов. Даже не они сами, а та беспомощность, которую я ощущаю в тот момент. Я привык всё контролировать, а в те моменты, когда тебя так «накрывает», я… — перевел дыхание и продолжил свою исповедь. — У меня дикий страх, что однажды, когда ты не рассчитаешь свои силы, ты… — даже озвучить не смог то, чего я боялся больше всего.
Так себе признание в любви, конечно, но другими словами я просто не выразил бы всю гамму чувств, которые испытывал к ней. Даже скажи я просто «люблю» — будет звучать слишком банально и даже в какой-то мере не правдоподобно.
Она, прикусив губу, смотрела на меня широко раскрытыми глазами, которые заблестели от слёз.
Пересев к ней вплотную, я одной рукой обнял за талию. Притянув Диану к себе ещё ближе, практически обнимая, поднял вторую руку и нежно прикоснулся к дорожкам слёз, стараясь стереть их.
— Попроси меня и клянусь, я исполню твоё желание.
— Что именно попросить? — чуть заикаясь и негромко всхлипывая, она быстро заморгала, видимо стараясь остановить поток этих прозрачных капель.
Я наклонился и обнял Диану, прижимая её к себе крепко и в то же время осторожно, словно она хрустальная ваза, которая от любого неосторожного движения может разбиться на миллион осколков.
Зарывшись лицом в её волосы, приблизил губы к уху, чтобы еле слышно прошептать:
— Украсть твои слёзы!