Вдруг послышался щелчок открывшего замка, а затем натужный то ли стон, то ли скрип дубового паркета, оповещавший хозяйку квартиры, что к ней пожаловала стосорокакилограммовая подруга — Зинаида Захаровна.
— Семёновна, тебе не кажется, что пора паркет менять? Что-то он сильно скрипит, раздражает, знаешь ли, да и хлипкий какой-то — то и гляди, проломится.
— Захаровна, тебе хотя бы килограмм десять скинуть, и мой паркет замолкнет, — парировала старушка.
— Издеваешься? И потерять боевую мощь? — хохотнула гостья.
— Нет, терять её никак нельзя, это грозное оружие от супостатов. Так что пусть остаётся как есть. Зин, с сорок восьмой любитель парковаться на газонах взнос на наш отдых принёс? — развернувшись корпусом, хозяйка квартиры с хитрецой посмотрела на закадычную подругу поверх очков.
— Спрашиваешь! Принёс, разумеется, и ещё сверху премию выделил, когда узнал, что мы собрались отдохнуть съездить. Вот же, паршивец, думает, мне невдомёк, что он спит и видит, чтобы мы не вернулись обратно. Так что, Семёновна, не зря ты ему штраф лопатой по стеклу его драндулета выписала — заслужил!
— Ты ему флешку с записью, где он соседский автомобиль метит в пьяном угаре, отдала?
— Скрепя сердце, — садясь в огромное кресло возле стола, тяжко вздохнула собирательница подати с провинившихся перед ними.
— Не переживай, Гришка опять что-нибудь выкинет, он же форменный идиот, — усмехнувшись, махнула тоненькой рукой старушка.
— Семёновна, я чё пришла… У нас изменения в отдыхе намечаются. Кажется, наконец моя мечта сбудется!
— Зина, только не говори, что решилась на то, чтобы тебя, как БТР, на нескольких парашютах выкинули, или на заказ сшили какой-то супер большой парашют! — заволновалась собеседница.
И ведь не беспочвенно — была у Зинаиды мечта: она хотела испытать свободное падение, но из-за её габаритов — неисполнимая. Зато Семёновне приходилось исполнять мечту дважды: за себя и за неё, ну не пропадать же деньгам зря! Так что её волнение понять можно.
— Про прыжки с парашютом забудь. — Клавдия облегченно вздохнула. — Я договорилась о полёте на воздушном шаре. Представляешь: ты, я и небо!
— Воздушный шар, говоришь? — задумалась экстремалка номер два. — А ты случайно Гришке об этом не говорила? — Та утвердительно кивнула. — Теперь понятно, почему он сверху деньжат подкинул — на смерь нам, подлюка, раскошелился.
— Ты чего каркаешь?! — взорвалась Захаровна.
— Так, орать прекращай, лучше давай помолимся и начнём заново обсуждать план, глядишь, и на этот раз с божьей помощью обойдётся. Ну или отделаемся лёгким испугом, — пробурчала бабушка-одуванчик, встала со своего места и направилась к иконе. Повернувшись к подруге, строго посмотрела на неё: — Ты чего села, тушка тюленя, вставай рядом и молись о том, чтобы вернуться в добром здравии!