— Я поговорю с твоей госпожой, чтобы ты работала в доме и ей помогала.
Спаси Бог от такой работы! Уверена, что Ванилия не согласится, но, естественно, я перемолчала, чего его расстраивать зазря. Молча поклонилась ему и вышла из столовой: Катария позвала меня помочь разобрать кладовую со старым бельем. Сейчас куда угодно, только подальше от глаз недовольного начальства.
Весь день прошел в кладовых, где мы перебирали старое белье, отделяя совсем негодное от еще нормального, прервались только на обед. Кладовщица разрешила взять несколько вещей из старых, чем я и воспользовалась, а также попросила те вещи, которые собрались сжечь. Кладовщица удивилась, но отдала. На удивление Катарии я спокойно ответила:
— Я тебе покажу, как можно сделать лоскутное одеяло и сплести коврик под ноги из такой ветоши. При нашей бедности кусок веревки — это материал для одежды.
После ужина Катария проводила меня к черному входу в дом, открыла дверь и зажгла свечу, посоветовав вначале внимательно оглядеться, а потом идти к госпоже, чтобы не попасть в руки баронов, и если я все сделаю правильно, то попаду в комнаты госпожи без приключений. Потом она захлопнула дверь, чуть не потушив свечу. «Успокоила, называется», — буркнула я про себя, поднимаясь по лестнице без перил и молясь о благополучной встрече с Лией. Мой путь освещала одинокая свеча в маленьком подсвечнике, а в кармане рабочей одежды лежал трут, которым сегодня меня научила пользоваться Катария. Руки и ноги тряслись от страха, но деваться было некуда. У двери в коридор оставила на пол свечу, и точно также, как сегодня утром делала Катария, открыла глазок и осмотрела тускло освещенный коридор — никого нет. Так, войлочные тапки, потом приоткрыв дверь, высунула голову, еще раз оглядела — никого, взяв свечу и плотно прикрыв за собой потайную дверь, пошла считать двери — вот, эта, восьмая от стены, в которой потайная дверь. И тут я застыла, чуть не взвыв — я ж не знаю тайных стуков! Возвращаться что ли? От страха, а может и на самом деле, мне послышался шум, который шел от центральной лестницы. Я поспешно постучала в дверь, выстукивая, как мне представлялось, похожую мелодию. За дверью послышались шаги, и я выдохнула более спокойно: сейчас войду, и кошмар закончится. Но спина покрылась мурашками от боли в теле и голоса, раздавшегося у меня за спиной, это заставило меня застыть соляным столпом, а рука, обвившая талию, и тело, прижавшееся сзади, были и вовсе сродни грому небесному:
— Ах, какая птичка залетела в нашу скромную обитель! — мягкий мужской баритон раздался возле самого уха, а теплое дыхание коснулось шеи, и не только дыхание, мужские губы коснулись чувствительно места между шеей и плечом. Это привело меня в чувство, я зашипела, резко оттолкнула его и отпрыгнула, развернувшись лицом к мужчине. Он был приятен (хотя черты его особо было не рассмотреть при тусклом свете) — высокий, стройный, рыжеволосый, с красивыми светло-карими глазами и правильными чертами лица, пухлыми не по-мужски губами и тонким изящным носом. Мужчина расхохотался: