Мальчик сжался, от них отползая. Глаза у него были напуганные. И будто он был не в себе. Ногти второй руки стали лезвиями. Он прочертил глубокие борозды по полу. И, отмахнувшись, процарапал пять полос по ближайшей стене: четыре рядом и одна чуть дальше. Когда голограмма старика вышла из овала передатчика и шагнула к нему он, забывшись, попытался отмахнуться от нее когтистой рукой. Руками от него отчаянно заслонился.
— Может… — молодо выглядящий задумчиво подбородок растер, — Может, он — не его аини?..
— Тогда кто? — напряженно к нему старик повернулся.
— Может… — глаза другого расширились от удивления, — Связь по крови?..
— Связь по крови?.. — старик расхохотался, но звук от его резкого смеха, нервного, по голограмме не пришел, — Какая может быть связь по крови?! Он уже мертв! — руки раскинул в стороны, пальцы сжав, невольно ногти преобразовав в лезвия, хотя, в отличие от мальчишеских, слегка изогнутые, и кровь по его кулакам вниз потекла, падала. Но куда падала — этого на голограмме уже не отобразилось, — Мы все мертвы! — снова рассмеялся, нервно, — Мы все давно уже мертвы!
— А может… — голос молодого дрогнул, — Нет?..
— Как нет?! — старик свирепо к нему повернулся, — Разве это тело… разве оно настоящее?! Они убили наши тела и забрали наши души! На куски тела наши разорваны!
— Может, это какая-то связь душ?.. Или дикая природа говорит через нас?.. Через них?..
— Бред! Это просто… бред! — выглядящий пожилым стал нервно бродить туда-сюда по помещению, где был — и голограмма стала его бродить туда-сюда по пилотному отсеку, — Этого не должно быть! Ведь мы ненавидим их! Ведь они убили нас! Убили нас всех! Они использовали нас! Так почему мы должны что-то делать для них?!
Мальчик затих. И, медленно руки чуть опустив, напряженно смотрел на них. Или… нет?.. Но, кажется, он их слушал. Он их слышал.
— Это… связь… Связь?.. — глухо произнес он.
Те двое повернулись к нему. А он поднялся на дрожащих ногах. Отчаянно взглядом нашел тот иллюминатор, за которым был виден маленький корабль. Застывший. Как сердце застыло того, кто был внутри.
Он отчего-то к раскуроченной панели шагнул. И, задрожав, обратно ступил. Голову сжал когтистыми ладонями, разрезая кожу и невольно срезая несколько прядей волос, черных, с синим отливом.
— Нет… — головой мотнул, — Нет! Я хочу быть свободным!
И, заорав, луч метнул во внешнюю панель, еще больше ее разламывая.