Вот уже и треть занятия прошла, а эльфа всё нет. Сердце продолжало сжиматься в нехорошем предчувствии. Магистр Трэлис ничего по этому поводу не говорила и не допрашивала его друзей, куда запропастился снежный. Значит, либо она не придавала отсутствию одного из адептов особого значения, либо… знала, где он и что с ним.
В общем, когда замдекана спросила, кто первым хочет покормить и погладить таракана-почтальона размером с собаку, которого два года назад случайно создал первокурсник с прикладного, она вызвалась первой и, поскорее обласкав зверушку, попросилась выйти.
— С вами всё хорошо? — внимательно оглядела её преподаватель.
— Да, магистр. Но… мне очень нужно, — Аль бросила на неё умоляющий взгляд.
— Тогда идите, — разрешила Трэлис. — Однако если всё же чувствуете себя неважно, загляните в лазарет.
— Спасибо, магистр.
— Ты куда? — прошептала Лелия. — Что происходит?
— Всё потом, — шепнула Альвинора и поспешила прочь.
Она и сама не понимала, что с ней творится, но всё внутри будто взывало идти искать Лоссдора. С ним точно что-то происходит, она нутром чуяла.
Аль прислушивалась к ощущениям и шла по наитию, пока не поняла, что предчувствия не обманули. Наверное, всё дело в ещё не рассеявшихся последствиях отворота. Вот связывает её с Гвэйном какая-то невидимая ниточка, точно связывает. И сейчас Аль этому очень порадовалась, потому что, кажется, стала свидетельницей того, что не предназначалось для посторонних глаз и ушей. Но тем сильнее захотелось узнать, что происходит.
Снежный стоял в компании высокого длинноволосого мужчины, от которого даже на значительном расстоянии веяло таким холодом, что Аль поёжилась. Собеседники находились под. защитным куполом, через который наружу не проникали звуки, и Альвинора, соблюдая максимальную осторожность, подходила всё ближе и ближе, пытаясь разобраться в ситуации.
Мужчина был одет во всё белое и держался столь высокомерно, властно и надменно, что даже не глядя на его мантию с меховой оторочкой и серебристый обруч с крупным бледно-голубым камнем аккурат посередине лба, можно было с уверенностью сказать, что в стены академии пожаловал повелитель Снежной долины собственной персоной. Сей факт подтверждали и белые волосы, и заострённые уши, и знакомые, но более мужественные и даже слегка жестковатые черты лица. Лица, в котором легко можно было узнать Лэндгвэйна.
«Очевидно, отец наконец узнал, что сына понизили на два курса, и пришёл провести воспитательную беседу», — поняла Альвинора, как зачаровенная следя за жестикуляцией эльфов.
Повелитель злился. Нет, кажется, он был в такой ярости, что даже Аль передёрнуло. Гвэйн молчал и слушал, кусая губы и сжимая кулаки, но не опускал взгляда. Завидная выдержка.