Домечталась. «Бойтесь ваших желаний», как говорится…
Из глубин 18 века Алёнка по-новому взглянула на отношения с бывшим мужем. Не с позиции упреков и обиды — злиться она устала. А как женщина, цветок в саду из величальной свадебной песни для Малаши. За цветами надо ухаживать. За женщинами — тоже. Только об Алёнке никто не заботился. Это всегда была её обязанность — следить за тем, сыт ли муж? Доволен ли? Есть ли в холодильнике пиво? Ей никогда не подавали руку при выходе из транспорта, и никогда не открывали перед ней двери. Никогда Вадим не грел ужин, если ей случалось задержаться на работе, напротив, в такие дни дома ждал скандал за то, что он голодный сидит и ждёт. Даже подарки через год муж дарить перестал, говоря: «Сама себе купи, что хочешь». И денег, что странно, не давал. «То, что ты зарабатываешь, и я — наше общее. Купи себе колечко. Я разрешаю». И Алёнка молчала.
Нет, она обижалась, но тихо, чтобы не ссориться лишний раз. Они и так слишком часто ругались. По инициативе Влада, как она сейчас вспоминала.
Это было странно понимать, что здесь в 18 веке, баба почти ничего не решает, зато Алёнка — хочет и пока ещё может жить сама для себя. А тогда в веке 21 всё было наоборот — знакомые женщины крутили мужьями, как хотели, а Алёнка по собственному желанию фактически была подневольной.
Забота Авдея не ограничилась пряником. Через пару дней у колодца к Алёнке подошла маленькая пожилая женщина с темными глазками:
— Агафья я. А тебе от Авдея подарок, — с этими словами старушка протянула Алёнке две пары лаптей на веревочках. — Велел сказать, чтоб носила уже. Хмурень уж, вечерами землю-то подмораживает.
— Спасибо вам, Агафья и Авдею спасибо, — Алёнка была приятно удивлена, но поклониться не забыла.
Бабы в очереди зашептались, кто-то тихонько посмеивался — похоже, Алёнка снова стала новостным поводом. Тем не менее, она привязала лапти за шнурки к поясу, который с недавних пор начала носить поверх сарафана для удобства, набрала воды и потопала к избушке Варвары Степановны.
Вопрос обуви стоял остро. Лапти у Варвары были и много. Плели их зимой, лыко заготавливали с лета. Снашивалась такая обувь быстро — порой за неделю, если стояла сырость и грязь, не даром предстоящий октябрь здесь звали грязником. Однако размер Варвариной ноги был гораздо больше Алёнкиной. Поэтому лапти по ноге были весьма кстати.
— И как угадал с размером? — удивлялась она, показывая обновку Варваре.
— Известно же — мастер, — отвечала женщина, выдергивая с грядок оставшуюся морковку.
И Алёнка начала понимать, почему мастеров уважали, и почему это не всякому было дано — без природного глазомера нечего было и пытаться.