— Демид, а ты с машиной?
— Что? — на лице парня было такое удивление, будто Аленка у него про летающую тарелку спросила.
— Ну, вы как сюда приехали? На машине своей или автобус ходит?..
— Чур меня, чур меня… — зашептал Демин, отвернувшись от Аленки и начал быстро креститься.
— Кто из нас блажной еще, — обиженно буркнула Аленка и решила больше ни о чем его не спрашивать.
Из укрытия она хорошо видела поляну. Парни и девушки, одетые в русские народные костюмы, играли в какие-то подвижные игры. Из-за этого было сложно посчитать их точное количество. Кого-то ловили, как в салочках: «Держи! Держи ее!.. Ох, и шустрая наша Любушка!» Кто-то прыгал через костер по одному и парами. Много молодых людей стояло по периметру полянки, в тени, и это так же затрудняло подсчет.
Двенадцать девушек водили хоровод вокруг низкой березки, украшенной лентами, и пели протяжную песню:
Ой, на Ивана, на Купалу,
Я березу наряжала,
Я суженого загадала,
Да венок себе сплетала.
Ой, на Ивана, на Купалу,
Я с парнями-то играла,
Суженого я узнала,
Да чрез костер с ним пробегала.
Ой, да руки развелись –
То не суженый мой был,
Да не миленький дружок,
Знать, снимать мне свой венок.
Ой, на Ивана, на Купалу,
До утра на реку ходила,
Венок на воду пустила,
Про суженого говорила.
Ты плыви, плыви венок,
Да в далекие края,
Да в широкие моря,
Суженого мне найди,
Да на двор мой приведи.
Аленка как завороженная смотрела на эти игрища. Такая доскональная реконструкция празднования Ивана Купалы была удивительна. Особенно поражали наряды: сарафаны и рубашки были пошиты из натуральных тканей, окрашенных явно не фабричным способом. Об этом говорили их цвета — разные оттенки красного и желтого. Но даже в неровном свете костра было видно, что краска кое-где легла неровно, подтеками.
Девушка помнила концертные сарафаны из ярких синтетических тканей, расшитых блестками и кружевами. На голову артистки надевали богато украшенные кокошники. Хотя художница по костюмам спорила с руководителем ансамбля, что исконно русский наряд не предполагает на девицах высоких корон. Кокошник девушки впервые надевали на собственной свадьбе, а потом носили только по большим праздникам.
Девушки на полянке все сплошь были одеты правильно и с лентами на головах — узкими и широкими полосками из бересты, обтянутыми тканью и расшитыми тусклыми бусинками и нитками. Художнице бы понравилось. И у всех девиц были длинные толстые косы до пояса и ниже. «Накладные, наверное», — подумала Аленка. Правда, где в наше время можно набрать несколько десятков статисток с натуральными косами густыми и о-очень длинными?