— Ну, ты все слышала, Мария, — произносит ласково, — Так что отдыхай пока. Возможно, завтра нас с тобой ждет жаркий день, переходящий в ночь. Часть меня даже мечтает о том, чтобы братцу было плевать на тебя, и это произошло. А ты? Мне кажется, Джер такой зануда в постели, и я точно смогу тебя удивить.
А я просто, не мигая, смотрю на скалящегося волка и дождаться не могу, когда он наконец уйдет и оставит меня наедине со своими хаотичными страшными мыслями.
Дирк передергивает плечами, так и не получив ответа, и уходит, громко хлопнув железной дверью.
51
И я снова осталась одна. Время тянулось бесконечно медленно, запутываясь в тенях по углам комнаты. Ни дня, ни ночи. Только тусклый свет простой лампы над головой. Я лениво водила пальцем по облупленной стене, запоминая каждую щербинку, где-то отколупывала краску. Принесли еду. Сказали, что ужин. Значит, Джер уже прилетел на Землю. Он на той же планете, что и я. Страх за волка тоскливой волной прокатился по телу, стальным обручем сжал грудь. Я не верила, что Дирк отпустит нас так просто. Даже если Джер согласится на его условия. Огонь безумия светился в глазах младшего Ансгара. Красные сполохи жестокости. Он побоится оставлять брата живым. Да и Джер…Вряд ли он просто забудет, примет свой проигрыш. Пред мысленным взором возник мой волк, такой, каким он бывает, когда злится, когда зверь рвется наружу, проступая янтарем в глазах. Нет, Джер никому не спустит подобное. И Дирк конечно это тоже прекрасно понимает, а значит постарается избавиться от него.
Сворачиваюсь клубочком на кровати и отковыриваю еще кусочек краски. Лучше бы Джервалф не приходил за мной. Кто я такая? Простая девушка, одна из миллиарда. Ничем не примечательная обычная землянка, почти рабыня. Вселенная не потеряет ничего, если меня не станет. Всего лишь песчинка, не оставляющая следа. Но Джер придет. Дело не в любви даже, что было немного обидно осознавать. А в собственническом инстинкте волков. Джер считает меня своей, а, значит, никто не имеет права даже прикасаться. Это оскорбление, вызов. А вызов альфа не может не принять. Джер придет. Страшно.
Мысли вяло текут, словно обмельчавшая река, цепляются за незначительные детали, удушливым туманом рассеиваются в голове. Сама не замечаю, как вновь погружаюсь в тяжелую лихорадочную дремоту. Сны, вязкие и обрывочные, одолевают воспаленный мозг. Последнее видение, что я бегу куда-то по темным переулкам, едва освещенным красными фонарями, спотыкаюсь, ползу на четвереньках, сдирая коленки и ладони в кровь. Встаю через силу и снова бегу, но шатает из стороны в сторону, трясет все тело, так что картинка скачет перед глазами. С недовольным стоном просыпаюсь, и первое, что вижу, это склоненное лицо Дирка надо мной.