И он показал свободной рукой на Жасмин, которая решила, что самое время немного поспасть. Завернувшись в тонкое одеяло, она лежала поодаль, прямо на холодном полу, и довольно громко храпела.
У Анны слегка приподнялись брови — интересно, кто это так плохо разбирается в людях, что смог подумать, что из этой амазонки можно сделать рабыню?
Эдрих сказал, что Жасмин зарубила как минимум восьмерых демонов и трех людей, переметнувшихся на вражескую сторону. Сколько одолел сам бывший любовник принцессы, он предпочел умолчать.
— Вероятнее всего, Лэвэндель сбежала… — предположил Элизар, водя пальцем у Анны по руке. — Не волнуйся дорогая, как только я восстановлю старую сеть шпионов, то непременно найду ее. Не обладая и частью прежней силы, она больше не будет предоставлять для нас опасность…
— Сайр… — напомнила о себе Руби. — Вы обещали разобраться, что с моим истинным…
Погрузившийся в мечты о будущем, советник встряхнулся.
— Да. Позволь, дорогая, я встану.
Аня обиженно засопела — будто это она сама взяла и забралась к нему на колени, а теперь не хочет слезать. Немедленно поднялась, отойдя подальше и пообещав себе, что больше не будет вестись на подобные нежности.
Тем более, что на самом-то деле сейчас не до нежностей — в дополнение к их проблемам, Свантону становилось все хуже и хуже с каждой минутой.
Она уже знала, что перевертыш страдает не от ран — они были не такие уж страшными — всего несколько порезов и один не очень глубокий укол в плечо.
Какая-то странная магия сжирала его изнутри, заставляя гореть, как в лихорадке. И слабеть. С каждой вздохом слабеть.
Девушка вдруг поняла, что ей было плевать, что не так давно ворон хотел убить ее — в этом мире все когда-нибудь кого-нибудь хотели убить. К тому, с того времени Свантон настрадался и искупил свою вину более, чем достаточно.
Она вздохнула, наблюдая за манипуляциями Элизара вокруг тела раненного. Наверняка в аду есть специальный котел для женщин, которые прощают мужчинам все. И сама она явно попадет в этот котел… потому что Свантона она тоже простила.
Руки советника, плавающие над телом, остановились в районе груди мужчины.
— Что там? — сразу же всполошилась Руби.
— Хм… — не открывая глаз, он приложил руку к груди сквозь рубашку и тут же отдернул ее, будто обжегся. — Выглядит будто… — и снова приложил руку, уже осторожнее.
Аня решила перестать обижаться и подошла, с опаской наблюдая — причем скорее за Руби, чем за Элизаром. На возможную смерть возлюбленного демоница реагировала совершенно неадекватно, и если вдруг ей сейчас скажут, что он умирает, ожидать от нее можно чего угодно.