Такое многообразие потребовалось совершенно не случайно, а по причине амбициозности и любвеобильности местного царька, который решил переплюнуть всех своих предшественников и прославиться в веках величиной гарема. Вот подданные для него и старались, исправно воруя красавиц со всей концов вселенной. Но если большинство девушек постепенно смирилось со своей незавидной участью, то я просто с ума сходила в этих темных туннелях. А причина этого чувства крылась в непреодолимой любви нашего народа к бездонному небу и полетам, вот я и бродила по каменному лабиринту в отчаянных поисках выхода, вместо того, чтобы сидеть сейчас с остальными и перебирать яркие наряды, на которые расщедрился мохнатый правитель.
— Ну, что снова «гуляла»? — между тем насмешливо спросила синекожая девица, с которой мы делили одну комнату на двоих.
Я неопределенно кивнула. Разговаривать в данный момент совершенно не хотелось, а настроение билось в припадке безнадеги.
— Завтра снова пойдешь? — хмыкнула она.
Я вздохнула и кивнула головой. Ну, а что еще мне оставалось?! Жить в гареме какого-то дикаря без настоящего неба и свободы я категорически не желала и ради этого готова была уходить все дальше и дальше, несмотря на темноту и сырость нежилой части лабиринта.
— Ну, ты и упрямая, — удивилась соседка, укладываясь в одну из небольших ниш, которые здесь использовали вместо кроватей.
Я снова вздохнула и тоже улеглась, но спать мне совершенно не хотелось. И хотя в нашем секторе свет уже не горел, а девушки давно видели десятые сны, я все еще беспокойно крутилась, по-прежнему мучаясь от тяжелые, тревожных мыслей. Но вот в конце концов усталость мягким коконом окутала и меня. Я провалилась в сновидение, необыкновенно яркое и не похожее на тысячи других. Вернее, сначала все казалось до банальности простым и обыденным.
Сыро, темно, стены отсвечивают бледным, чуть зеленоватым свечением. А я тащусь вперед, заставляя и уговаривая себя сделать еще шаг… и еще… Ноги ужасно болят, и единственное, чего сейчас действительно хочется, это прикорнуть где-нибудь у стены, уткнувшись в холодную каменную поверхность, и просто больше не двигаться, но я почему-то все никак не сдаюсь. Поворот, еще поворот, развилка, куда же теперь — налево или направо? А … все равно. Сворачиваю направо, сил совсем не осталось. Сажусь прямо на грязный пол и наконец сдаюсь. Глаза закрываются сами собой, и я несколько секунд сижу неподвижно, тупо уставившись сквозь густые ресницы на противоположную стену, до которой можно легко дотянуться рукой, если, конечно же, этого захотеть. Но я не хочу… Взгляд скользит по едва заметным чуть зеленоватым линиям каких-то наростов и вдруг… вдруг натыкается на чьи-то сапоги. Глаза округляются от изумления, и я медленно поднимаю взгляд выше: огромная фигура, мощная и плечистая колеблется передо мной в неверном зеленоватом свечении.