И она, помня уроки наставника и не жалея сил, принялась восстанавливать повреждения, постепенно устраняя нанесённый урон. Сил на это понадобилось немало, да и обычно подобным занимался сам магистр, но сегодня он, видимо, хотел заставить её ответить за свой проступок. Что ж, вполне справедливо: коль натворил дел, умей нести за них ответственность.
Когда последний клочок бумаги вернулся на своё место, Альвинора устало отёрла повлажневший лоб и села за парту. Адепты тоже стали снимать щиты и вылезать из-под парт.
– Ну ты, подруга, учудила, – покачала головой Лелия. – Думала, вот-вот стёкла повылетают. Мне не показалось, ты это специально? – прошептала на ухо.
– Нет, не показалось, но я не жалею, – Аль с невозмутимым видом открыла тетрадь и взглянула на магистра, игнорируя поднявшийся в аудитории шум.
– Совсем с катушек слетела, – сказал кто-то с задних парт.
– Я же говорила, от неё лучше держаться подальше, здоровее будешь, – поддакнул визгливый голос.
– Адептка Арис, задержитесь, пожалуйста, после занятия, – велел дроу, разом пресекая дальнейшую болтовню. – Проведём работу над ошибками.
А она и не возражала. Впервые Аль намеренно, а не случайно сорвала занятие, но чувствовала вовсе не стыд, а странное удовлетворение. Разумеется, больше она так поступать не собиралась, однако сегодня этого требовала душа.
– Что, решили немного выпустить пар? – с пониманием спросил Тёмный, когда остальные адепты убрались из аудитории, которую он после этого магически заблокировал.
– Так и есть, простите, – она сложила руки на парте, став воплощением самой примерной из школьниц.
– И как? Полегчало?
– Вы удивитесь, но да, даже очень, – и глянула на собеседника спокойно и открыто. – Готова понести любое наказание.
Архимагистр побарабанил пальцами по столу:
– Что же мне с тобой делать, невестушка? А если бы кто-то пострадал?
– Я тщательно контролировала силу магического потока (вы же и сами видели), но могла была залечить любые повреждения и ранения, если бы они произошли, – сказала с полным осознанием происходившего. – Но… Знаете, уж очень хотелось проучить дражайших однокурсников: слишком много всего на них накопилось.
– Хм-м… Кажется, ты всё больше становишься похожа на меня, – изрёк декан задумчиво. – Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться.
– Неужели правда похожа? – вроде бы, простые слова, а сердечко забилось быстрее.
– Ещё как! – усмехнулся избранник. – Когда учился на четвёртом курсе Линнской академии и впервые пришёл к первокурсникам на практику, я тоже проучил их за неуважение и хамство. Зато потом целый семестр спокойно преподавал, периодически напоминая, что меня злить опасно.