Олег сидел на диване и рассматривал их с Ульяной свадебное фото. Каково ей было тут засыпать и каждый вечер смотреть на доказательство того, что когда-то тут жило счастье? Смотреть и понимать, что однажды они сами, своими руками смыли его в унитаз. Похерили все, что так старательно берегли все эти годы? А теперь Олег даже злиться на Улю не мог. После того, что узнал, что увидел! Он больше не мог ненавидеть ее. Словно та авария расколола их жизни напополам. И все их ошибки, все беды остались там, по ту сторону. А сейчас ему надо собраться, сцепить зубы и вытащить Ульяну, вернуть к жизни.
Каждое утро Олег начинал с интенсивной пробежки, затем поездка в больницу, загруженный разными делами день. И он теперь старался все успеть не для того, чтобы забыться и набрать побольше заказов, а чтобы подольше побыть рядом с ней. С той, что никогда так и не покидала его мыслей.
С Наташей все общение свелось на нет. Теперь все деловые вопросы решались с ней через Петра, с которым она гоняла в командировки, появлялась на людях и фальшиво улыбалась на камеру, если Петр брал ее с собой на фуршет. Да и пусть, Олега сейчас это занимало меньше всего. Теперь каждый вечер он проводил у жены в палате, разговаривал с ней, старался рассказать обо всем, что произошло с ним за день. Поначалу такое общение в одни ворота давалось ему тяжело, но потом за эти дни он привык. Часто звонил Вадиму и теще с тестем, чтобы и их голос Ульяна слышала тоже. И Олег искренне не понимал, почему к ней пускают его одного? Уже на следующий день после разговора с Вадиком Олег окончательно решил — тесту ДНК быть, тем более сейчас это возможно сделать безопасно. С врачом и персоналом он договорился. Антон Андреевич лишь криво усмехнулся на такую просьбу, но на взятие крови разрешение дал.
— Вы же понимаете, что мы делаем это без ее согласия? Тут много юридических проволочек будет если что…
— Это все чисто для себя, не больше. Успокоиться и жить дальше.
«Мужчины не плачут» — мысленно уверял себя Потапов, держа в руке хрупкую ладонь. Правильно, не плачут, хоть душа воет и страдает при виде всех этих трубок и бинтов, торчащих отовсюду. Да, внешних повреждений практически нет, но… то, что он видит сейчас не может оставить равнодушным даже его. Он не плакать, он рыдать готов, кричать, молиться, чтобы все закончилось, чтобы она наконец пришла в себя. На днях он получил результаты, и да, сомневаться даже не стоило, что отцом был именно он. Но как же ему хотелось разделить эту радость с ней. Каждый раз он задавал только один вопрос: «Когда?» и каждый раз получал ответ: «Скоро». Он даже со счета сбился, сколько он живет в этом аду. А врач говорит — при больной не плачем, ей положительные эмоции нужны. Вот он и держится. И простил уже все давно на самом деле, а она все не приходит в себя. А уже могла бы. А ему не просто выть, ему орать хочется. И дни смешались в одно безликое месиво. Долбаный день сурка. Снова. Олег посмотрел на дату и присвистнул. Почти три недели Ульяна тут. Девятнадцать дней, если быть точным. И состояние уже удовлетворительное, и ребенку ничего не грозит… А она все никак не проснется.