— Черкасова, — услышала она оклик Бронникова. — Сейчас сюда беременную везут, ты мне нужна в операционной.
Вера лишь кивнула в ответ.
Несколько часов длился этот ад. Руки ломило, нещадно болела спина. И это у нее-то! А Антону Андреевичу как? Он вообще как склонился над пациенткой, так и не разгибался еще. Только и слышались короткие команды-приказы: «Скальпель!», «Зажим!», «Пот!». И все по кругу.
— Закончили. — устало проговорил Бронников. — Зашивайте. — отдал команду ассистентам и покинул операционную.
— Спасли! Спасли! — шептала тихо Верочка, когда больную в реанимацию перевели. — И малыша спасли и маму.
И это была словно и ее победа тоже, и летала Верочка словно на крыльях, пока под утро той женщине не стало хуже. Выкидыш. И снова Веру в операционную, и бежала она, не разбирая дороги, пока не натолкнулась на что-то твердое и не отлетела на пол. И, как всегда это бывало, когда эмоции брали верх, у Веры начался словесный понос. Боже, что она несет! Замолчала Черкасова лишь тогда, когда увидела, как стремительно бледнеет муж Потаповой и вот-вот завалится в обморок!
— Света! — заголосила она что было сил, — неси нашатырь! Вот я балда, а? — похлопала она по щекам сползшего на пол мужчину. — Это я не о вашей жене! Не о ней!
Но тот будто ее не слышал, а лишь крепко зажмурившись сидел, привалившись к стене.
— Что здесь происходит? — прогремел рядом всегда такой спокойный голос Бронникова.
— Он думает, что у его жены выкидыш, наверное, — проблеяла Вера, жалобно глядя на врача.
— И почему же он так думает, а, Вера? — вкрадчиво спросил Антон Андреевич, нахмурив брови.
— Я ляпнула случайно…
— Все потом! — отрезал он, — Света, приводи в чувства, а нам с Верой в операционную пора. Бегом!
Ох и свалилась же эта Верочка на его голову! Ох не было забот у Бронникова, как только с малышней возиться! И что, что малышне этой девятнадцать стукнуло, вела она себя иногда похлеще его пятилетнего сына! Хотя толковая девка, старательная. Не зря Иваныч за нее просил, ох не зря! Поменьше бы болтала, побольше бы толку вышло. Вон, чуть человека до инфаркта не довела! Дурочка. Хотя понимает, раскаивается. Вон, идет, смотрит на него своими глазищами, полными печали. Аж до мурашек пробирает!
— Не смотри на меня так, Черкасова, — добавил он строгости в голос. — Это разглашение врачебной тайны. И вообще, кто тебя за язык вечно тянет?! — отчитывал он болтливую девушку по пути в хирургический корпус. — Ты не думай, после операции ко мне зайдешь, пообщаемся.
А Олег тем временем приходил в себя возле постели жены, куда его спешно провели, чтобы доказать — состояние ее не изменилось и угрозы по прежнему нет.