На том и успокоившись, я устроилась под боком у магистра, проверяя его температуру, пульс и зрачки. Понятия не имею, для чего это делала. Наверное, для самоуспокоения. Зрачки на свет реагировали, дыхание — рваное и тяжелое — присутствовало, температура такая, что мозг магистра наверняка уже превратился в желе и можно, в принципе, не беспокоиться.
— Не велика потеря, — буркнула себе под нос, поглаживая ладонью сырой лоб Даниэля. — Ты верхним мозгом все равно не особо пользовался, раз с Селестой связался.
Я провела ладонью по щеке Сакса, по его напряженной шее, по груди. Обвела пальчиком контур отметины над сердцем и почувствовала тепло. Одернула руку, рассмотрела свою ладонь. Материнское кольцо снова нагрелось и источало едва заметное розовое сияние, которое вливалось в мои пальцы и сочилось сквозь них искристым светом.
— Ну, хуже все равно не будет, — пробурчала с воодушевлением и, усевшись рядом с голым магистром, полуголая (труселя так и остались внизу на диване) начала эксперименты. Я водила пальцами по сети черных паутинок, очерчивала контуры круглых отметин, которые становились бледнее. Помогало? Или наоборот?
Непонятное волшебство стремительно отнимало силы. Из меня будто энергию выкачивало. Ресницы дрогнули, веки отяжелели, и в какой-то момент я провалилась в небытие, плюхнувшись щекой на сырой и горячий живот магистра.
Когда проснулась — мало что изменилось. Хотя вру. Мне по-прежнему было горячо и сыро, но теперь еще и тяжело дышать, потому что в этот раз магистр возлежал на мне, придавив своим могучим телом.
— Сакс? — позвала, не особо рассчитывая на ответ. И правильно, мужик был в отключке.
Прислушалась к дыханию — присутствует. Лоб пощупать не получилось — мало того, что рука затекла, так еще и намертво погребена под животом Даниэля. О второй руке даже думать не хочу! Очень надеюсь, что она сейчас касается, ну, не знаю, хвоста магистра? Надеюсь, у него есть хвост, а то как-то уж совсем неудобно!
— Даниэль! Просыпайся, живо! Ты меня задушишь!
Реакции — ноль. Темный посапывал куда-то в подушку над моим левым плечом. Как всегда, спасение задыхающихся — дело рук самих задыхающихся. Попробовала выбраться из-под скандинава — не вышло. Как только его угораздило ночью завалиться на меня по диагонали? И какого ребрендинга я сразу не проснулась? Чуть приподняла голову — за окном вовсю светило солнце. Наверное, около полудня, а мы оба занимаемся фигней и все еще в постели. Это было бы мило, чувствуй я свои органы, и будь Даниэль в сознании, а так — ерунда какая-то получается.