— Вот спасибо!
Посетила мыслишка, что ничего у нас с камнями не получится. Все, что я успела выхватить с того листка — заклинание. А вот расшифровки по части ритуалов меня не очень интересовали и зря, как оказалось. На что я готова пойти, чтобы вернуться домой? Явно не на все…
— Так, ты дуй в морг, я за ребенком, встречаемся здесь через час.
Словоохотливая шуба на костях уже собралась удрать, но я схватила его за хвост и потянула на себя.
— Эй, мохнатый! Ты с какого дуба рухнул?
— С чего рухнул?
— С какого тоха рухнул?
— А, понял. Шутки такие иномирные. Да ведь все просто. Вот тут, — хорек указал пальцем на центр деревянной площадки и премиленько улыбнулся, — набросаем руну. Сюда, — указал в правую часть, — положим покойничка. Сюда, — указал в левую, — младенчика. Ты сделаешь остальное и готово.
Я медленно закипала.
— Так ведь мы всех обратно вернем! От них не убудет!
— «Остальное» — это что конкретно?
— Просто заклинание.
— И все? Без всяких там подноготных, совокуплений с девственниками, испития крови из серебряных кубков?
Фаргус испуганно шарахнулся от меня и осенил себя знамением, чем-то похожим на крестное.
— Да у тебя, погляжу, скрытые таланты…
— Я все понимаю, но ребенок — это уже чересчур. Нельзя как-нибудь без него? Любая живая тварь не подойдет?
Оказалось, не подойдет. Чем меньше времени прошло с момента рождения, тем сильнее связь живого существа с праматерью живого и мертвого. В Разолии считается, что именно она дает жизнь, и именно она ее отнимает. Идеально, если вот прямо на руне, кто-то будет умирать, а кто-то рожать. Ясное дело, к таким извращениям я не готова, а потому было решено действовать совместно. Сначала найдем тепленького жмурика, а потом поищем котят, щенят, кентаврят или кто тут у них водится, в местном зоопарке. Может, повезет? Роддом оставим на крайний случай. О, да, тут, в академии, есть целое родильное отделение, где над младенцами ученый свет ставит научные эксперименты: пробуют заблокировать лишние магические способности и затормозить их оборот в измененных.
В морг идти не тянуло. Я, в принципе, не очень-то люблю все, что касается смерти, но разве выход есть? Чем ближе подбирались к смертохранилищу, тем сильнее чесался живот. Странные аналогии, но, правда, чесался.
— Чесотка что ли? — недовольно покосился Фаргус.
— Жжение какое-то.
Обернулась по сторонам, но в ночной академии все живые души предпочитали мирно дремать в своих хижинах, а не разгуливать в поисках трупов. Тихонько распахнула халат, чтобы всласть почесаться, и оторопела.
— Чего там?