Хотя они почти не разговаривали, но никто не чувствовал себя неловко. Небольшое напряжение, пробегающее между ними, словно короткие разряды тока, вызывало лишь положительные эмоции. Лео включил радио, и когда зазвучала группа «Foreigner», она не удержалась и запела, и, к ее радости, Лео присоединился к ней, его глубокий баритон окутал ее чувственным бархатом.
В конце песни она рассмеялась.
— Не могу в это поверить. Ты поешь.
— Нет, не пою.
— Ты подпевал! Я слышала!
Опять он послал ей свою самую смертоносную улыбку.
— Но я буду отрицать, если меня спросят. Считай, что это моя глубокая темная тайна. Я люблю петь караоке, обычно в душе, где никто не может услышать.
— Зачем прятаться, когда у тебя отличный голос?
— Я состою в клубе «Никаких кошек». Если не хочу, чтобы мой статус крутого парня был аннулирован, то пение исключено. Как и бальные танцы, покупка женских товаров и ношение одежды пастельных тонов.
— Звучит по-шовинистки.
— Совершенно верно, что и делает это забавным.
— В чем веселье?
— В том, что это сводит наших львиц с ума.
— А я думала, что ты только и делаешь, что поддерживаешь мир.
Он пожал массивными плечами.
— Да, но это не значит, что я не люблю немного повеселиться.
Подмигнув, он снова заставил ее захихикать. Чем больше она узнавала его, тем более заинтригованной становилась.
Они выехали из города и некоторое время ехали по шоссе, пейзаж которого состоял из пригородов, фермерских полей и лесных массивов.
Узнав несколько названий на указателях, она вдруг поняла, куда они направляются.
— Ты везешь меня на ранчо львиного прайда.
— Так и есть. Я подумал, что это хороший план, вытащить тебя из города на некоторое время, дать размять ноги и подышать свежим воздухом.
Прекрасный план. Как только они припарковались, Мина выскочила из грузовика, не дожидаясь, пока Лео подойдет и протянет ей руку. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы раздеться, пока ошеломленный Лео смотрел на нее.
После того, как он дразнил ее все утро, она не чувствовала себя виноватой, возвращая услугу. Теперь ее очередь подмигивать.
— Поймай меня, если сможешь, Пупсик. — С этим вызовом она изменила форму, вызвав свою львицу.
«Как раз вовремя», — фыркнула ее кошачья сущность, когда она прыгнула вперед, боль оборота была знакомой и быстро забытой в восторге ее кошачьей формы.
Она не боялась чужих глаз, которые могли бы наблюдать за ней. На ранчо допускались только те, кого одобрял прайд. Безопасная гавань для тех, кто нуждался в побеге из города и месте, где можно порезвиться на свободе.
Свобода быть самим собой на акрах лесов и полей.