Граф указал на свои ноги, а после и вовсе поднялся в воздух вместе с креслом и улетел к окну. Шторы на этот раз оказались раскрыты. Шел снег. Крупные хлопья медленно вальсировали в воздухе, забавляясь и радуясь жизни. Их век так короток, но они берут от жизни все. Нам бы поучиться! Мы упиваемся горем, хотя можем вопреки всему радоваться тому, что имеем.
— Вам стало не до дочери, — я поднялась и подошла ближе к графу.
Но не настолько близко, чтобы нарушить его душевный покой. Стояла за спиной на отдалении, любовалась заснеженными видами окрестностей. Вдали за пышными белоснежными полями черная полоска леса. А под окном низенькие постройки, домишки слуг и крестьян. Из труб валит сизый дымок, крыши кутаются в снежные одеяла, с кромок которых свисают острые, блестящие на солнце сосульки. Сказочно. Волшебное время года.
— Анахель рано повзрослела. Приняла все с достоинством. Она знает, какая ответственность на ее плечах. Она — одна из немногих магов королевства. Если ее дар отомрет, король лишит нашу семью титула и имений, а ее заберут в академию благородных девиц, после чего выдадут замуж против воли.
— Незавидная судьба для девочки…
Теперь мне еще горче за Анахель стало. Не нужна ни матери, ни отцу, ни собственному королю. Как дойная корова. Если дашь молоко — отлично, будешь жить, а если нет — на мясо заколем…
— Когда Мадлен узнала, что мое состояние не исправить, перестала уделять мне внимание. Зачем, когда я не способен дать ей то, что она хочет. Сперва я понимал и закрывал глаза на ее интрижки. Но когда Анахель застала мать в объятиях наставника по магии — не выдержал. Подлеца уволил со скандалом, ее запер в башне, откуда она благополучно сбежала. Через два месяца вернулась — закончились деньги. А, поскольку брак, заключенный Необъяснимым, нельзя расторгнуть, ей ничего иного не оставалось, как жить здесь…
— Вы опасаетесь, что король, узнав об этом, отберет ваш титул и Анахель?
— А вы бы не опасались потерять дочь?
Граф посмотрел-таки на меня. Надо же. Только дочь, про титул ни слова. Возможно, не так он и безнадежен, как пытается показаться.
— А ей вы об этом говорили?
— Конечно. Анахель знает, что ей грозит.
— Нет, о том, что боитесь ее потерять. Что любите. Что она вам важна, независимо от дара.
Арман посмотрел на меня с осуждением и отвернулся. Некоторое время помолчал, а затем добавил:
— Теперь вы знаете все. Я должен убедить короля, что через неделю, в день рождения Анахель все получится.
— А, если не получится, что тогда?
— Тогда я возьму дочь и уеду.
— Куда?
— Не знаю! — граф сжал кулаки и судорожно выдохнул.