— Это люди?
— Люди.
— Что ты чувствуешь?
— Вкусы.
— Плыви ближе, тебе восемь. Что там?
— Политика…
— Политика?
— Это такая игра. У взрослых. Я изучаю… Очень сложная.
— Что ты чувствуешь?
— Ммм… мне горячо. Мне щекотно… там под черепом. Это очень сложная игра. Даже сложнее, чем шахматы. Там ходят словами. Мне нужны слова. Много слов. Я их коллекционирую.
— Белый экран. Тебе тринадцать… Есть кто-нибудь рядом?
— Брат. Мой новый.
— Что вы делаете?
— Я его разбираю на запчасти. Я ищу в себе женщину.
— Как?
— Обнажаюсь, оголяюсь, открываюсь. Мы купаемся раздетыми. Я достаю из него чувства.
— Ты его хочешь?
— Я хочу его ощущений. Почувствовать эту реальность через его ощущения. Он вкусный…
— А что чувствуешь ты?
— Новое блюдо. Закрываю глаза и дегустирую.
— Он прикасается к тебе?
— Нет.
— Плыви ближе… пятнадцать. Что ты чувствуешь?
— Я очень устала.
— Почему?
— Я устала от всех внутри себя. Я хочу посмотреть в глаза богам и забыться. Но их больше нет.
— Чего ты хочешь?..
— Стать богом сама.
— Я считаю до десяти, ты открываешь глаза и чувствуешь, что просто спала. Эти воспоминания не тревожат тебя. Они в прошлом. Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Девять… Десять… Женечка?
Открываю глаза.
Переворачиваюсь на бок, подкладываю руки под щеку. И почему-то начинаю молча реветь.
— Детка… — срывается он, откидывая в сторону блокнот.
— Как ты себя чувствуешь?
— Можно, я посплю…
— Поспи.
Закрываю глаза.
Засыпая, я слышу как он говорит по телефону с Крис.
— Не могу сегодня. Нет. Черт с ними. Значит будем платить штраф. Нет, я не поеду. Женя плохо себя чувствует. Всё.
Глава 10 — Перебор (часть 1)
Постучав, открываю дверь кабинета, заглядывая внутрь.
— Александр Владимирович, можно?
— Зайди.
Падаю в кресло напротив.
— По этикету, Туманова, ты должна подождать, пока я предложу тебе сесть.
— По этикету, Александр Владимирович, Вы должны были встать, как только я вошла. И не садиться, пока я не соизволю присесть первой.
— Это не наш случай. Ты мне говоришь о светском, а в нашем случае мы должны пользоваться правилами делового этикета, — чуть раздражено улыбается он.
— Мне приятней чувствовать вас мужчиной, а не начальником. Я выбираю светский… — улыбаюсь ему в ответ. — А вам как… приятнее? — невинно моргаю ему ресничками. — Нет, я конечно, могу и встать… — опасно прищуриваюсь я, упираясь руками в подлокотники и медленно приподнимаясь.
— Сидеть! — подскакивая вперед меня. — Не доводи меня до инфаркта! Кто будет тебя доучивать?!
— А вот за это — спасибо! — расслабляюсь я в кресле. — Когда моя казнь?
— Комиссия назначена на понедельник, в четыре часа.