Иномирянкам присесть не предложили, зато проводили под навес из плотной ткани, где мы могли не толкаться среди знатных зевак. Там нас очень радушно, как давних подруг, приветствовала Кирстен. Она громогласно и вполне правдоподобно восхищалась платьями (можно подумать, мы их выбирали), волосами, умением держать осанку и чем-то еще столь же малозначительным. Если остальные девушки были просто удивлены такому приему, то я Кире искренне посочувствовала. Блондинка изо всех сил старалась выполнять приказ императора, возможно, небезосновательно его опасаясь. Когда же Кирстен поймала на себе мой опечаленный взгляд, она тряхнула золотистыми кудрями и лучезарно улыбнулась, убеждая то ли меня, то ли себя саму, что все в порядке.
Вильгельмина тоже расположилась под навесом, но ограничилась холодными кивками. Она казалась сосредоточенной и не выдавала ни капли волнения перед предстоящим выступлением. Так уверена в своих силах или полагается на происки папеньки?
Вчерашний седовласый распорядитель бала объявил притихшей толпе, что пора перед ней предстать Вайоми. Шоколадка недобро ухмыльнулась и, накинув капюшон, вышла на площадь. Как я и ожидала, она топнула ножной — и от мыска сапожка, раздвигая брусчатку, быстро побежала трещинка. Нацелено колдовство было аккурат на императорский трон. Заметив это, Рингард подался вперед, что-то неслышно пробормотал и припечатал подоспевшую трещину тяжелым сапогом. Чары развеялись, а бурые камни стали на свои места.
— Она это нарочно? — неверяще спросила Гретта.
— Ага, — отозвалась Видана, — пожелала Его Величеству провалиться.
Вот никогда не понимала, шутит ясновидица или говорит всерьез?
Виновница наших переживаний сделала неловкий книксен, пролепетала «простите, плохо Дар контролирую» и под хмурым взглядом императора вернулась под защиту навеса. По толпе пронесся шепоток: кто-то выказывал тревогу, кто-то — недовольство, а некоторые откровенно насмехались. И только Вильма, которой предстояло следующей выйти на суд зрителей, показалась мне неподдельно огорченной.
Советничья дочка обреченно, как приговора, ждала, пока публика угомониться и распорядитель объявит ее выход. Но стоило седовласому начать оглашение титулов, Вильгельмина приосанилась, гордо вскинула голову и направилась к центру площади. Наблюдавшим за ее решительной поступью и не подумалось бы, что юную леди Нэствел одолевали мрачные думы.
Вильма остановилась и обратила лицо к небу. Долгие минуты она вглядывалась в низкие мутные тучи, не обращая внимания на перешептывание собравшейся знати. Затем девушка плавно взмахнула рукой — красная лучинка сорвалась с ладони и устремилась ввысь, оставляя за собой след искр. Огонек, едва не исчезнув в сером мареве, внезапно с громким хлопком разлетелся на множество ярчайших осколков, чтобы дождиком осыпаться вниз. Следом полетели синяя, зеленая, желтая и снова красная лучинки, но даже грохот от их разрывов не смог заглушить восхищенные возгласы, а огоньки все не кончались.