Словно почувствовав мою заинтересованность, Рингард посмотрел прямо на меня. Не знаю, когда я стала такой смелой, но не отвела взгляда, а даже немного улыбнулась. Его глаза были темнее ночи, но оставались живыми, яркими, притягательными. Вдруг очень захотелось понравиться этому красивому и статному мужчине. Не оттого, что мне это в самом деле нужно, а дабы потешить свою гордыню и утереть нос Нику, пусть даже он никогда об этом не узнает.
Поток хвалебной речи в исполнении Озмы внезапно прекратился. Император нехотя — как мне показалось — отвел взгляд от моего лица и снова обратил свое внимание на старуху. Дождавшись этого, она подобострастно продолжила:
— Позвольте представить Вам, мой господин, Ханну, чья стихия Земля.
Вперед неуверенно выступила та девушка с длинной косой, что переживала о моем чересчур легком одеянии. Она заметно волновалась, и оттого ее движения казались торопливыми, словно ей хотелось поскорей сбежать. Император благовоспитанно поприветствовал Ханну, и она с явным облегчением вернулась в строй.
— Джила, Вода и Воздух.
К Рингарду подошла не в пример более спокойная девушка с иссиня-черными волосами и холодными ярко-голубыми глазами. Мне показалось, что оба — и император, и Джила — стремятся удержать почтительное расстояние между ними.
— Вайоми, Земля и Огонь.
Пока девица со смешными кудряшками старательно изображала «стандартное приветствие», на ее руках озорно и мелодично звенели многочисленные золотые браслеты. Легкое цветастое платье свободного кроя свидетельствовало о том, что Вайоми, как и я, жительница теплого Юга.
— Малика, Воздух.
Настал черед заносчивой брюнетки. Конечно, она была сама грация, и мне даже почудилось, что император был ею и вправду восхищен. По крайней мере, церемонные слова приветствия прозвучали чуть более тепло, чем обращения к предыдущим девушкам.
— Гретта, Огонь.
Смешливая рыжуха выступила раскованной и даже чуть мальчишечьей походкой. Она не стала показывать ни одного из тех движений, которым мы так долго учились на площади, а лишь вызывающе уставилась на Рингарда. Возмущенная такой неслыханной дерзостью, Озма разве что не подпрыгивала на месте.
Императора же эта ситуация, похоже, позабавила. Уголки его резко очерченных губ едва заметно дернулись вверх. Он приподнял раскрытую ладонь, и на ней словно… нет, именно по волшебству зажегся огонек — братец тех, что освещали зал. Мужчина, играючи, подбросил лучинку вверх, а Гретта ловко ее поймала и даже смогла удерживать горящей некоторое время. Затем, не дожидаясь позволения, девушка развернулась и неспешно зашагала к остальным, отчего старуха засопела как рассерженный еж.