Нет, это бред. Он просто повалил меня вниз, подмял под себя.
Так подмял, что и дышать невозможно под этой тяжеленной тушей!
Кроме нас здесь никого нет. Ни единого звука, безумно тихо.
И, кажется, еще немного, и этому садисту ни насиловать, ни резать меня не придется! Потому что я просто задохнусь и останусь раздавленной!
Дергается, оглушая меня своим хрипом, - рваным, резким, слишком громким, и еще сильнее прижимает к себе.
Только вот…
Прижав, как-то резко вдруг замирает, чуть привалившись на бок и меня увлекая за собой.
– Эй! – безумно страшно, но все-таки дергаюсь под его руками, пытаюсь, по крайней мере.
Ничего. Ни звука, ни нового рычания, ни угроз. Даже за волосы голову не одергивает, только по-прежнему продолжает их крепко держать, сжимает в руке.
– Эй! – ерзаю, пытаюсь вывернуться – не так-то это просто, учитывая его сумасшедший вес и стальные мышцы.
И натыкаюсь на распахнутые немигающие глаза.
Чувствуя, как под руками расплывается что-то горячее и липкое…
Потом! Потом буду думать, понимать и осознавать!
Теперь одна, единственная мысль – вырваться!
Может, он еще и жив, к дыханию мне уж точно прислушиваться некогда! Даже если есть какие-нибудь пару секунд, я должна их использовать сполна!
Еле вырываюсь из стальной хватки.
Осторожно выглядываю за распахнутую дверь.
Ее же вроде закрывали? После того, как Иван меня сюда втолкнул!
Черт! Неужели мне не показалось и там, в окне на самом деле мелькнуло чье-то лицо?
Конечно, не того известного человека, бизнесмена и красавца, как мне почудилось в первый момент. Но…
Как они смогли пройти так, что я даже не услышала ничего?
Неважно.
Это просто шок!
Сейчас все неважно, главное – выбраться, не нарвавшись при этом ни на тех, кто нас сюда затащил, ни на других!
Сбрасываю туфли, осторожно, стараясь быть вообще бесшумной и даже не дышать, подбираюсь к лестнице.
Наклоняюсь, пытаюсь расслышать хоть какие-то звуки.
Ничего. Тишина. Полная. Оглушительная. Такая, что даже кажется, что она звенит.
А ведь те громилы возвращались, я точно слышала! И тихими они не были, ни когда с девчонками уединились, ни когда остались без них – хохот даже сюда доносился, через закрытые двери!
Мчусь босиком вниз, даже не стараясь придерживаться за перила.
Выглядываю уже в комнату, туда, где стол был накрыт, где все они сидели.
Остатки празднества остались – початые бутылки, невыпитые рюмки. И никого. Пусто.
Решаю не смотреть дальше, в комнатах, не искушать судьбу.
Пулей мчусь к выходу, в коридор.