Я прислушалась, пытаясь понять, где Макс, но, кажется, его в квартире не было, как и Марго. Ладно, мало ли, у всех есть свои дела. Хотя, проснуться в объятиях оборотня было бы приятно. Впрочем, и засыпать было неплохо.
Войдя в кухню-столовую, я села за стол и улыбающаяся Настя тут же поставила передо мной тарелку овощного рагу с мясом. Все мои вопросы тут же отошли на второй план, интересовало меня только одно: еда.
Мелькнула мысль, что свою прожорливость неплохо было бы чуть-чуть ограничить, но голод был просто зверский, будто бы я пару лет не ела вообще.
Кажется, мой малыш будет очень-очень крепким… оборотнем, как папа, потому что раньше за собой такой тяги к мясу я не замечала, как после своего кратковременного обморока.
Я с аппетитом уминала рагу, но при этом думала о ребёнке. Наверное, он теперь будет занимать все мои мысли и только он. Мне хотелось знать, сын или дочь у нас родиться, на кого он или она будет похож или похожа… Мозг обещал расплавиться, но я даже имена начала прикидывать, какие мне нравятся. А ведь на свет малыш появится только через девять месяцев, ну, чуть меньше.
Когда я наконец опустошила тарелку и почувствовала себя относительно сытой, то вспомнила, что надо бы поблагодарить Настю:
— Спасибо, — я неловко улыбнулась и добавила: — Было вкусно, но я, наверное и сырым бы всё съела.
Девушка ничуть не обиделась на мой комментарий, наоборот, её это развеселило:
— Анна сказала, что ты теперь, пока не родишь, будешь есть мясо в огромных количествах… Так что, я уже присмотрела новую морозильную камеру, — она улыбнулась.
— Ого, сколько из-за меня хлопот… — как мне стало стыдно, даже словами не описать: — Я даже не подумала…
Но Настя меня быстро перебила:
— Слушай, тебе, конечно, может показаться это странным, — она говорила серьёзно, — но тут тебе помогают просто, потому что этого хотят, потому что Макс, пусть и не так давно, часть нашей семьи, его ребёнок, соответственно, тоже. И мать этого ребёнка. У нас так принято. Марго обратила его, пусть и почти случайно, но она теперь чувствует ответственность за его жизнь, потому что он ведь как заново родился, его, того, что был “до”, больше и нет, по сути. Брось она его на произвол судьбы, то смысла бы не было его спасать, — она, вроде как, закончила свою сумбурную речь, но потом добавила: — Да и ты милая. Я бы тебе и просто так помогать не отказалась бы.
Я улыбнулась. Приятно знать, что меня, вроде как, не считают тут обузой. Но все-равно мне было неудобно… Я не привыкла доверять кому-то, кроме родителей, да и тем всегда пыталась оставить поменьше забот и не утруждать их своими проблемами. Но сейчас я просто бы не справилась в одиночку, я это чувствовала точно. Как бы я не храбрилась, но даже если бы у меня получилось просто сбежать от охотников, мне бы это не особо помогло. Кажется, я едва ли не впервые в жизни ощущала такую острую потребность в поддержке. У меня не было никаких моральных сил, чтобы бороться, что-то делать. Я устала.