«Бежать», – пискнула Эйва внутри меня.
«Куда?» – хмыкнула я. Кафри – один из самых влиятельных мужчин нашего мира!
«Только не говори ему ничего! – взмолилась соседка. – А то он снова подчистит нам память!»
Мне и самой уже не хотелось ничего ему рассказывать – минутное желание привычно спихнуть всё на мужа и ни о чём не переживать мелькнуло и исчезло.
К счастью, Кафри повёл меня не в нижний холл, ибо это означало бы, что оставлять меня рядом с собой он не намерен. Хотя, кто в здравом уме откажется от своей пары?
«Тот, кто знает, что она не пара?» – съехидничала Эйва, и я посоветовала ей заткнуться. Поверить в это было по-прежнему нелегко, что-то глубоко внутри меня цеплялось за прошлое, надеялось услышать объяснение, которое всё вернёт на места.
Мы пришли в огромную зимнюю гостиную гарема. Всевозможные растения у широченных окон почти во всю стену перемежались мягкими уголками отдыха, книгами и безопасными артефактами. Ажурная витая лесенка вела на внутренний балкон, откуда слышался женский смех. Предполагалось, здесь девушки должны предаваться интересному времяпрепровождению в ожидании, когда дражайший супруг почтит их своим вниманием. В дальнем конце даже бассейн имелся.
Никогда не любила этот зал, как минимум потому, что считала себя особенной. А сейчас и вовсе возненавидела, ибо кроме прочих жён тут околачивалась ещё и Селена!
– Эйва!
– Эйва! – раздались изумлённые оклики. Я гордо задрала голову, ощущая себя крайне неуютно под взглядами Кафриэровых женщин.
– Давай, – он кивнул на специальную мягкую лежанку, застеленную шелками, куда мне пришлось улечься. Взмахнул пальцами, и мои руки поднялись вверх, а на них сомкнулись невидимые магические путы, приковав к специальному поручню в стене над головой.
– Вы знаете, что делать, – бросил Кафри жёнам. – К утру она должна изнемогать от желания.
С этими словами он развернулся и вышел. Хотя обычно предпочитал смотреть, как провинившуюся распаляли, и дожидаться её мольбы.
Собственно, это было одно из его любимых и привычных «наказаний», отличавшихся только временем, ну и иногда методами. Кому-то доставался час, а мне вот остаток дня и ночь впереди. Одну из жён муж собственноручно отходил ремнём, за то, что на званом ужине строила глазки кому-то из гостей.
Зная Кафриэра, я боялась, что он придумает кару поужаснее. Но то ли он был слишком занят своей «преступницей», то ли отправился-таки придумывать эту самую ужасную кару, но запас времени у меня имелся.
Жёны тоже не спешили приступать к действиям, и это представлялось частью наказания. Обычно Кафриэр давал мне гораздо большую свободу, чем всем им. Я и участвовала-то редко, только когда он очень настаивал. А теперь лежу тут под их довольными взглядами, и понимаю, что наверняка отыграются за всё.