– Кто ты?
Проигнорировав вопрос, крылатый приближался. Вечная мерзлота Нижнего мира буквально окутывала его, разгоняя по мне стада мурашек. Ещё немного, и зубы стучать начнут.
– Армарос? – попробовала я наугад, кто их знает, может, в Среднем мире вселяться и разговаривать проще.
Чёрный прислушался, на миг застыв.
– Скаллид, – выдал.
Что-то где-то я уже слышала, что-то внутри встрепенулось, пытаясь поймать воспоминание. Но чёрный не дал сообразить, припечатав:
– Сейчас.
– Подожди... – хрипло пробормотала я, дёрнув руками. Если закричу или попытаюсь освободиться, сюда сбежится весь дом... Но тогда я ничего не узнаю! – Давай поговорим!
– Поговорим, – согласился нелюдь, расправив крылья.
Вблизи тени немного расступились, открывая чёрное, мощное тело, словно отлитое из чугуна или вырезанное из какого-нибудь чёрного обсидиана. Литые мышцы груди переходили к подтянутому животу. Мои глаза непроизвольно скользнули ниже, разглядывая то, что совершенно однозначно показывало мужские намерения.
Я машинально поджала ноги, боясь и восхищаясь одновременно. Исходящая от чёрного ангела ледяная мерзлота вызывала озноб, но где-то внутри чёрного тела начали разгораться красные искры.
– Жарко, – пробормотал пришелец, на миг застыл возле лежанки, разглядывая меня. – Ты моя, – добавил, не то убеждая, не то доказывая.
– Я... не... – начала я, сбиваясь, потому что внутри что-то вспыхнуло, загорелось, потянулось навстречу, уж не знаю, чьей воле поддаваясь.
Взмах крыльев смазал движение, а через мгновение я оказалась лежащей под ледяным телом.
– Софери... – губы вжались в мои, опаляя ледяным дыханием, вытягивая из меня тепло.
Мир снова начал двоиться – но на этот раз я понимала разделение. Была я и была Эйва-два, и Скаллид хотел отделить меня от неё. Я потянулась к нему, в надежде, что сейчас всё наконец-то встанет на места. Даже ответила на поцелуй, исследуя твёрдые, заледеневшие уста.
– Не могу... не хватает... Надо... – губы едва шевелились, выдыхая слова.
Мужчина провёл ладонями по моей груди, животу, бёдрам, вызывая дикую помесь жара и холода. Двигался с трудом, словно преодолевая вязкое пространство, но крепко держал меня, продолжая разглядывать.
Чёрные глаза на чёрном лице, черты скрадывались, и я коснулась пальцами щеки, насколько смогла достать из-под наручников – пытаясь понять, почувствовать... сама не знаю, что.
Эйва затихла, не мешая и не помогая, и я никак не могла сообразить, чего же мне на самом деле хочется. Оттолкнуть, ощутить в себе?
С моим телом творилось что-то непонятное, какая-то часть, получившая сегодня в своё распоряжение Жозеффа, не хотела никаких других мужчин, в то время как откуда-то пробудилась другая, жаждущая совершенно иного. Кафриэра, но только такого, как тогда на «облаке» или в первые ночи. По-моему, черты снова изменились, я чувствовала, что выгляжу иначе.