Ну и, пожалуй, сейчас.
— Я ни за что не сяду в это корыто, Кирилл. Оно не разваливается, только потому что его чайки засрали, — обалдело я осматривала, как по хлипкому трапу на борт поднимаются самоубийцы, желающие посетить царство Тритона.
— Не переживай Даша, капитан маг, водник. Море — это его стихия. Всё будет хорошо, — и потащил слабо сопротивляющуюся меня за собой.
Надо было мне вспомнить, что именно в тот момент, когда главный герой в голливудском фильме произносит эту сакраментальную фразу, ничего и никогда не будет хорошо, но оптимизм, доходящий до идиотизма, и вера в людское племя заставили отбросить меня сомнения, покрепче сжать ручку саквояжа и мысленно убеждая лиса в пресловутом «хорошо» ступить на борт «Морской звезды».
** Да здравствует альма-матер, латынь.
*Алистер Грюм, герой мира Дж. Роулинг.
Глава 20.
Никогда не сдавайся, позорься до конца.
Каюта напоминала мою первую съемную комнатку, которую я делила с одногруппницей.
Она была небольшая, уютная, но очень обшарпанная, как любимое старенькое пальто, теплое разношенное, но всё равно удобное. Мягкий ковер покрывал всю поверхность пола, два кресла, небольшой стол, шкаф и кровать, вот и всё, что в ней находилось. Но разномастные подушечки, декоративный сундук, обитый медными завитушками, окислившимися от влаги, пуфик под ноги, большой глобус и плетенная ваза, наполненная морскими раковинами непривычных форм, давали понять, что кто-то приложил силы и воображение, чтобы пусть и ненадолго, но эта комната стала временным приютом для путешественников.
Бросив багаж, я вернулась на палубу желая насладиться сакральным моментом прощания с чужим, неизведанным мною, берегом. Ступив на Морскую звезду, я стала еще на шаг ближе к возвращению домой, но как бы мне хотелось задержаться в этом мире.
Если бы за нами не гонялись кровожадные упыри, уже нашедшие нам в своём воображении незатейливое применение с уклоном в смертельный садизм, а мама знала наверняка, что со мной всё в порядке, уверена Фортис раскрыл бы мне все свои тайны. Город был удивительный, а я словно ребенок, попавший в готический Диснейленд, умилялась и удивлялась, восхищалась и поражалась. И сейчас, провожая его взглядом, дала себе обещание вернуться.
Со второго взгляда судно производило более плачевное впечатление, чем издали. Везде была ржавчина, дощатая палуба была просолена и кое-где прогнила, да и пахло малоприятно: в воздухе смешивался горький аромат несвежей рыбы, забивающий ноздри тяжелый угольный дым и сладковатый до тошноты запах разложения, хотя скорее всего это обычное портовое амбре. Но при этом Звезда не скрипела, плавно качалась на мягких волнах, а вся команда явно знала дело и была на своих местах.