- Все крутятся как умеют, – пробормотал Денис. – Может быть, после выставки сходим куда-нибудь, Нина Александровна? – весело предложил он. – Развеемся...
– Это только после кремации, – с усмешкой бросила она, переведя взгляд на подоспевшего официанта.
– А? – поперхнулся Цесаркин, а потом добавил, натянуто улыбаясь: – Смешная шутка.
"Игорек" поставил перед Денисом мелкую, словно мензурка, чашечку кофе и стакан воды, а Нине – прозрачную пузатую чашку с зеленым месивом и трубочкой, затем потянулся к стоявшему на столе подсвечнику, намереваясь зажечь свечи.
– Это лишнее, – остановила его Нина. Официант удалился, недовольно покосившись на Цесаркина.
– Я слушаю вас, Денис Олегович, – натужно вздохнула Нина. – Какая нужда заставила вас искать моего общества?
Цесаркин поперхнулся кофе и чуть не выплескал его на белую рубашку.
– Только не врите, пожалуйста, – жалостливо попросила Нина.
– Я никогда не вру, – обиженно пробурчал Денис.
– За те пятнадцать минут, что вы навязались мне в компанию, вы не сказали ни слова правды.
– Вы узнали меня? Откуда?
– Будучи женой вашего деда, рассматривала семейные альбомы. И ваши фотки в телефоне он показывал.
– Показывал? – фыркнул Денис. – Небось сами рылись.
– Поверьте, Денис Олегович, – задушевно проговорила Нина. – Многим людям претит ложь, доносы и погромы. Уважающий себя человек никогда не ворвется в чужую квартиру и уж точно не станет рыться в телефоне.
– Надеюсь, вы хоть себя не относите к этой группе. С вашими методами... Обвели бедного деда вокруг пальца.
– Иван Алексеевич сам предложил выйти за него замуж, – отрезала Нина. – И вас это не касается. Попробуйте отнестись с уважением к его воле.
– Ну конечно! – тихо свирепея, вскинулся Цесаркин. – Кто бы говорил!
– Уж точно не вы, – бросила Нина. – Вот вы лично вообще родственными чувствами не обременены. Когда Коржевская померла, вы не сочли нужным даже на похороны прийти...
– Я тогда находился в Новой Зеландии, – пробубнил Денис, не понимая, почему она назвала бабушку девичьей фамилией. – Никак не успевал...
– А когда ушел Иван Алексеевич, – Нина осенила себя крестом, – вас тоже где-то носило.
– В Мексике. Но это ничего не значит. Я любил их.
– Если быть точным, любили их имущество, – вынесла приговор Нина. – Ни разу не зашли в гости, не поинтересовались здоровьем. Даже когда Иван Алексеевич звал вас в гости, вы целый месяц кормили его обещаниями. А ведь он хотел пригласить вас на нашу свадьбу. Но вас опять где-то носило. Кажется, ездили в Москву в арбитраж. А приехав, даже не удосужились позвонить деду. А он сильно переживал. Потом попал в больницу. И,кроме меня, его там никто не навещал. Вся ваша дружная семья тут же оказалась занята куда более важными делами. Что угодно, только не внимание к деду. Где вы были, когда его оперировали? Хоть бы гнилой апельсин принесли. Никого! Врачам и сиделкам платила я. Бедный, никому не нужный старик. Зато как наследство делить, так вся стая подхватилась и перешла в наступление.