А мне вот некогда сохнуть, учебы полно. И работа тоже время отнимает… Зарплата так себе, но мне хватает на то, чтоб жить скромно, и даже бабушке кое-что отсылаю. Может, по итогам месяца смогу претендовать на повышенную стипендию, это будет здорово…
Он смотрел на меня сверху вниз, как на таракашку какую-то у своих ног. Я задрала голову, оставаясь на корточках, и замерла в таком положении, натолкнувшись на его взгляд. И с удивлением замечая, как он меняется. Как зажигаются в нем какие-то непонятные огоньки. И вот не понравилось мне это! А еще больше не понравилось, когда он внезапно протянул руку и подцепил меня пальцами за подбородок, вынуждая приподнять его выше.
Я так удивилась, что даже не вырывалась. А он смотрел. Тяжело как-то, давяще.
— Глаза у тебя красивые, — усмехнулся он, — но вообще слепые.
Я открыла рот, в замешательстве, не зная, что сказать. Это такой комплимент что ли? Или оскорбление?
И вообще, что происходит? Почему я до сих пор сижу у его ног?
Я резко дернула головой, отталкивая его руку, и встала.
Он молчал, глядя на меня все с тем же непонятным выражением на лице. Удивление? Легкое замешательство? И еще что-то. Неприятно волнующее.
Я, не отводя от него глаз, попятилась назад, а затем, развернувшись, быстро пошла прочь.
Сегодня еще две пары высшей математики. И это отличный способ выбросить из головы весь этот бред.
2
— Эй, заучка, ты доклад-то подготовила? А? Для Танечки?
Я не отвечала. Только вздыхала, отворачиваясь, не умея противостоять насмешкам.
Гадский Алиев!
И чего привязался ко мне? Ведь не дает покоя уже второй месяц! Невозможно на переменах в аудитории оставаться. Начинает хохмить, издеваться, глупости всякие говорит. А его кодла прихлебателей подхватывает с охотой. Я знаю эти вещи, видела много раз в школе. Шакалы сбиваются в стаю и весело травят выбранную жертву. Причем, выбор может упасть на кого угодно. Кто хоть немного не похож. Или слишком тих и слаб. Отпор дать не может. Как я, например.
Для меня напряжение было слишком сильным, я не привыкла к такому давлению. В школе ко мне относились спокойно. Приветливо, без насмешек. Правда и не приглашали никуда, на всякие вписки и тому подобное. Но я и не стремилась. Не до того было. Сначала болеющая мама, а потом и бабушка требовали всего моего времени.
Поэтому дом-школа. Школа-дом.
И сейчас, оказавшись в положении жертвы, я банально не справлялась. Переживала, плакала, ходила разбитая.
Одна надежда была, что все со временем утрясется. Про меня забудут. Переключатся на кого-то другого. Иногда малодушно жалела, что не дала Алиеву списать в начале сентября. Сейчас, может, было бы полегче…