— Но какая разница, да, Хелен? — легко, как пушинку, он подхватил меня на руки и закружил. — Какая разница, если есть крылья?
А после поставил, наклонился близко-близко и прошептал на ухо.
— Не живи как я, слышишь? Не запирай себя в серой коробке! Не жди чего-то, не откладывай все на потом. Есть только сейчас. Одно гребанное сейчас.
Дождь усилился и вмиг промочил одежду. Даже пальто, которое Дон накинул мне на плечи, не спасало. Поэтому мы взялись за руки, точно дети и добежали до моего домика. Сразу за порогом Донован помог снять пальто, беспечно бросил его на пол и повел меня в сауну. Совсем небольшую и обшитую деревом, я так и не добралась до нее за время отдыха, довольствуясь душевой кабиной.
— Нужно отогреться, Хелен. Это мне не страшно заболеть.
— Для всех страшно, Дон. Даже для ирландского фейри, сида, ши или кто ты на самом деле.
Он скинул кардиган и остался в тонкой футболке с забавным человечком в зелёном сюртуке и котелке, который сидел на горшке с золотом. Дон рассмеялся и оттянул ее край, чтобы я лучше рассмотрела рисунок.
— Я лепрекон, Хелен, почти настоящий. А ты поймала меня, захватила в свои сети, точно та самая ведьма. И теперь можешь загадать три желания или забрать горшок с золотом. Ты бы хотела золота, Хелен?
Дождь с новой силой застучал по крыше и огромным окнам, заменяющим стену, а солнце уже успело спрятаться за горизонт, оставив нас в полумраке, разгоняемом только лампой при входе. Дон нахмурился, будто на полном серьёзе спрашивал о желаниях и золоте. Но богатства мне не нужно, а желание было только одно: не быть одинокой, не слышать пустоту квартиры, не видеть тоску кухонного шкафчика, в котором стоит всего одна чашка. Не оттягивать момент, когда нужно возвращаться домой, лишь бы не оставаться наедине со стенами.
— Это неправильно, что за свои прихоти нужно платить свободой кого-то другого. Поэтому считай, что я отпустила тебя, лепрекон. Просто так, без условий.
А после сама притянулась к его губам и поцеловала, прижимаясь к Доновану. В самом деле высокий и крепкий, но скорее жилистый, чем тяжеловесный бодибилдер. Он и пах морем, скошенной травой и немного — гелем для душа, будто хотел им замаскировать нечеловеческое происхождение, а не просто хорошо подобрал парфюм.
Его руки заскользили по моей спине, задирая свитер, от их горячих прикосновений по спине тек жар, опалявший кожу и стекающий вниз живота, чтобы отозваться тягучей, физически невыносимой болью. Где-то на самой границе разума пронеслась мысль, что я поступаю неправильно, глупо, что нельзя вот так переспать с почти незнакомым парнем.