– Потому что я обычно притворяюсь, – прошептала я честно.
Один из ее пальцев лениво прошелся по коже моей груди. Слишком приятно.
– Что это должно означать? – спросила она.
– Это значит, что каждый раз, когда ты видишь меня с бутылкой Гибсон Мартини... будто я постоянно пью... это просто вода. Дуг в клубе классный. Он бодрит меня.
Клара прижала ладони к моей груди.
– Подожди. То есть ты был трезв, когда я сбила тебя картом?
Я почти рассмеялся, но не мог сказать, была ли она зла на меня.
– Да, – ответил я.
– Я отнесла твою тяжелую задницу в твою комнату, а ты был в прекрасном состоянии?
– Да.
И затем девушка укусила меня. Она, черт возьми, укусила меня. Не могу поверить, что ей хватило на это смелости. Конечно, я прижимал ее до этого, когда мы целовались у двери, но она жестоко укусила меня. Думаю, достаточно сильно, чтобы оставить отметину. О, теперь это война. Опрокинул ее на спину, с легкостью сжимая ее маленькие руки за головой одной своей рукой, и использовал вторую руку, чтобы выщекотать из нее все дерьмо. Она завизжала, уже не так злясь на мои «притвоно-пьяные» выходки.
Мне было все равно, если разбужу Стефани или кого бы то ни было в этих маленьких апартаментах, я продолжал щекотать до тех пор, пока она не закричала, чтобы я остановился. Наша щекоточная война закончилась то, что я был сверху в районе ее талии, удерживая ее руки над головой. Я был намного сильнее ее, у нее никогда не было шансов против меня. Уставился вниз на ее маленькое тело подо мной, моя грудь с трудом понималась и опускалась.
Это было тем, что мы с Кларой занимались.
– Скажи, что сожалеешь, убийца, – пробормотал я, оставляя влажные поцелуи на ее лице.
Она извивалась подо мной.
– Никогда.
– Прекрасно.
Вместо того чтобы продолжить нашу игру, я слегка прижал свои губы к ее. Поцелуи моя любимая вещь. Наши языки встретились и объединились так, что мурашки побежали по телу к моему стояку. Дерьмо. Пододвинул ее так, чтобы лежать рядом, а не на ней.
– Мы должны уснуть до того, как я перейду все границы, которых с трудом придерживаюсь, – объяснил я, оставляя еще один поцелуй на ее лбу.
– Еще кое-что, – прошептала она. – Расскажи, почему ты притворяешься пьяным. Пожалуйста.
Решил рассказать ей все без прикрас.
– Я нажирался так, будто это часть моей работы. В основном, в старшей школе. После я бросил из-за того, что алкоголь всегда заводил меня вниз в очень темную кроличью нору. Сделал столько всего, чем не горжусь. Вещи, от которых твои волосы встанут дыбом. Вещи, с которыми тяжело жить. Ненавидел себя и думаю, нуждался в противоположном... – я остановился на секунду, обдумывая, как объяснить это.