— Как же мне тебя накормить? — громко вздыхаю от собственного бессилия.
Я знаю о том, что таких малышей нужно кормить каждые три часа, иначе он просто не выживет. Но как это сделать, если у меня не получается? Мне становится неожиданно страшно, что и с собственным ребёнком я однажды не справлюсь.
— Давай я попробую, — слышу за своей спиной знакомый баритон и тут же вздрагиваю.
Повернув голову назад замечаю в дверном проёме Рустама. Он стоит, опираясь о косяк в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и чёрных брюках. Загорелые руки с крупными видными венами находятся в карманах. Становится интересно, где Тахиров провёл последние полгода и зачем вообще куда-то улетал? Я понимаю, что совершенно ничего о нём не знаю — о человеке, с которым живу над одной крышей.
— Попробуй, пожалуйста… — произношу несмело и протягиваю Рустаму котёнка.
Мы впервые соприкасаемся. Я вкладываю шерстяной комок в его большие теплые ладони. Задеваю грубую кожу, ощущая при этом легкий электрический разряд по телу. Опускаю глаза в пол, чувствуя, как щёки становятся пунцовыми от стыда, хотя ничего постыдного я не делаю.
Рустам находится рядом со мной, буквально в нескольких сантиметрах. От его пахнет тем же парфюмом с нотками табака — таким запоминающимся и выразительным, что мой мозг сигнализирует об опасности. Умом я понимаю, что от него надо бы держаться поближе, но котёнок… В руках Тахирова животное кажется совсем крошечным. Рустам уверенно фиксирует пальцами шею котёнка и тот неожиданно начинает сам втягивать в рот молоко.
— Нужно направлять его, — произносит Тахиров, набирая очередную порцию молока. — Видишь?
Я вижу, да. Вижу уверенные движения мужчины, который сейчас до боли напоминает мне покойного мужа. Потому что Тим тоже никогда не бросил бы в беде несчастное животное. Потому что он точно так же знал бы как действовать даже в самой безвыходной ситуации.
Следующее наше касание даётся мне проще. По телу разливается странное тепло, которое проникает мне прямо в сердце. Я неотрывно смотрю на лицо Рустама, на его нос, брови, губы. Разум становится мутным, кажется, что я совсем сбредила и передо мной стоит человек, которого я, кажется, по-настоящему любила. Его близость сейчас меня не пугает — напротив, мне почему-то хочется, чтобы он побыл со мной подольше. Рустам не уходит — возвышается надо мной и неотрывно смотрит, как у меня получается дать котёнку молоко.
— Спасибо за помощь, — произношу и встречаюсь с ним взглядами.
Я радуюсь, словно маленький ребёнок — котёнок будет накормлен, и он не умрёт.