— Девочка. Синяя. Не дышит, — произносит врач перед тем, как я отключаюсь и проваливаюсь в чёрную бездну.
***
Я всегда свято верила в то, что у человека в запасе есть как минимум несколько жизней. Часто представляла, что если я когда-нибудь умру, то в следующей своей жизни непременно стану камнем. Чтобы не чувствовать эмоций — горечи от утраты, волнений и вины.
Открыв глаза понимаю, что меня уже перевели в послеродовую палату. Не обращая внимания на интерьер вокруг, приподнимаюсь с места и босяком прохожу по плиточному полу. Дверь тут же открывается и на пороге показывается молоденькая медсестра в бирюзовом халате.
— Ой, Вам нельзя вставать! — восклицает она.
— Где моя дочь? — не обращаю внимания на её причитания. — Где моя дочь и что с ней?
— Я не знаю, Валерия. Но скоро придет лечащий врач и всё Вам расскажет. А сейчас вернитесь в кровать, Вам лучше не вставать.
Спорить с ней бесполезно. Она проводит меня к кровати, бережно укладывает и накрывает одеялом. Слёзы катятся по моему лицу, незнание медленно убивает, но я слушаюсь её и продолжаю лежать. В коридорах слышен плач детей, рвущий мне душу. У всех есть дети, а моей со мной рядом нет. И где она я тоже не знаю.
Непонятно, сколько времени проходит — час, два, двадцать четыре? И сколько часов я была в отключке, но, когда дверь в палату открывается и на пороге показывается Тахиров мне кажется, что он — тоже мираж, плод моей больной фантазии.
Он медленно проходит по палате и садится в кресло напротив меня. Несколько минут просто смотрит, не выражая никаких эмоций, но бегающие на скулах желваки выдают его нервное состояние. Он явно не такой равнодушный, каким хочет сейчас казаться.
— Привет, — произносит хриплым голосом, когда я выныриваю с кровати и сажусь, откинув одеяло.
Выгляжу, должно быть, не очень, но мне плевать. Поправляю края больничного халата, откидываю назад спутанные волосы.
— Что с моей дочерью?
Он, конечно же, не доктор, но, уверена, знает о моём ребёнке не хуже других работников больницы. Потому что у него есть всё, чего нет у меня — деньги и власть.
— Она в реанимации, Лера, — отвечает негромким голосом.
Его слова как удар под дых. В легких становится слишком мало воздуха, чтобы нормально дышать. Я обхватываю себя руками за плечи, отвожу взгляд в сторону и начинаю мелко дрожать.
— Что будет дальше, Рустам?
— Никто не знает, — отвечает он ледяным тоном.
Винит меня в произошедшем? Я, правда, делала всё что могла.
Поднявшись с кровати, делаю в его сторону несколько неуверенных шагов, ступая босыми ногами по холодному полу. Становлюсь на колени и смотрю ему в прямо глаза, пытаясь заглянуть в душу. Она ведь у него всё ещё есть? Глаза чёрные, мерцающие нехорошим огоньком. Дикие и опасные. Я понимаю, как сильно ненавижу его. Презираю за то, что отнял у меня дом, за то, что посмел распорядиться моей жизнью и жизнью моего ребёнка. Но ради дочки я готова на всё.