И вновь эта короткая фраза вежливости ради, и ни малейшей попытки поддержать беседу.
Она так и не посмотрела на меня. И именно сейчас я до болезненного ощутил свою чуждость и… ненужность.
Кто я тут?
Хуже найденного животного. Собака предана и будет защищать благодетеля до последнего вздоха. Кошка — источник радости, басовитого мурлыканья и отлично греет постель.
Ну, и они, по крайней мере, нравятся тому, кто их нашел.
А я по-прежнему вызываю лишь досаду.
Поймав себя на таких мыслях и, самое главное, на упаднических настроениях, я решительно встал и отправился к своему месту. Спать, Данила.
Утро вечера мудренее. Эту пословицу не идиоты придумали, так последуем же их примеру.
Алиса Селезневская.
Он меня бесил.
Одним своим присутствием. Дыханием, движениями… обликом! Данила Ворошилов смотрелся в моем доме как боксер на сцене театра. Нечто чужеродное и раздражающее.
Я искренне старалась не обращать внимания и жить, как жила до появления этого типа, но сказать оказалось проще, чем сделать. Вот и сейчас. Сижу, читаю, всеми силами стараюсь вникнуть в перипетии знакомого вдоль и поперек сюжета, а… не получается! И все потому, что некоторым приспичило пообщаться.
Слава богу, Ворошилов оказался хоть и гадом, но гадом понятливым. Он отвернулся к стене и, судя по ровному, глубокому дыханию, быстро уснул.
Как ни странно, после этого мне не стало спокойнее. Сосредоточиться на книге так и не получалось, потому, помаявшись, я решила тоже отойти в царство Морфея.
А ночью меня разбудили стоны и бессвязный шепот.
Сначала я распахнула глаза, прислушиваясь к странным звукам из комнаты, а после вскочила и, как была в одной сорочке, метнулась в соседнюю комнату к лежанке больного.
Данила беспокойно крутился на ложе, то раскрываясь, то закутываясь в одеяло. И его трясло. Отчетливо так било крупной дрожью.
— Э-з-зй… — я потрогала мужчину за плечо, а после положила ладонь на лоб. Тот был, конечно, горячий, но судя по всему, не критично.
— Холодно, — на выдохе простонал мужчина, распахивая болезненно красные глаза и расфокусировано глядя перед собой. — Как же холодно…
— Я сейчас принесу еще одно одеяло.
Стремительно сбегав к шкафу, я нашла старое, еще ватное и очень тяжелое одеяло. Но накинуть, как пуховое, его не получалось, потому пришлось лезть на полати к Даниле и укрывать самостоятельно. Вот тут и начались проблемы.
Мужчина внезапно подался вперед, обхватывая меня двумя руками и затаскивая под одеяло.
Я тихо пискнула, утыкаясь носом в горячую грудь, но возмутиться не успела.
Ворошилов крепко обхватил меня двумя руками, уткнулся носом в макушку и, прерывисто выдохнув, затих.