Сулла был высок ростом и строен. Черты его, не лишенные привлекательности, были правильными и тонкими, но, как отмечал впоследствии Плутарх, биограф Суллы, «взгляд его голубых глаз, страшно пронизывающий и суровый, казался еще более жутким от цвета его лица, испещренного краснотой в виде рассеянных пятен на белой коже». Несомненно, эти пятна были следствием той непонятной болезни, которой Сулла страдал уже в описываемое время и потом — до самого конца жизни.
Будущий властелин Рима считал свою болезнь неизлечимой. Похоже, он имел стойкое убеждение в том, что долго не протянет, отчего на войне вел себя почти с безрассудной смелостью, не жалея ни себя, ни подчиненных. В Нумидии он однажды, командуя небольшим отрядом, попал в засаду и был окружен самим Югуртой. В отряде Суллы находился Волукс, сын мавретанского царя, посредник в переговорах между отцом и римлянами. Волукс предложил Сулле тайно бежать вместе с ним, но тот гордо ответил:
— Даже если гибель неизбежна, я останусь на месте, но не стану предавать своих солдат и позорным бегством спасать ненадежную жизнь, которой я, может быть, лишусь вскоре из-за болезни.
Сенатская знать, враждебная Марию, по возвращении Суллы в Рим чествовала его с подчеркнутым энтузиазмом, как полководца-победителя, хотя он лишь блестяще выполнил поручение своего начальника. Слава, почести, богатство (до войны он обладал весьма скромным достатком и разбогател с помощью Бокха, который одарил его с поистине царской щедростью) быстро портили молодого человека, от природы самоуверенного и заносчивого. Как-то один из сенаторов в ответ на неуемное бахвальство Суллы сказал ему в сердцах:
— Можно ли считать тебя порядочным человеком, когда ты, ничего не унаследовав от отца, нажил себе такое состояние?
Триумф закончился незадолго до потемок[184].
Минуций и Лабиен, выбравшись из толпы на Священной улице, пошли к Авентину через Велабр. Минуций решил проводить приятеля до Публициева взвоза, где Лабиен жил в доме своих родителей. По пути они вели оживленный разговор, обмениваясь впечатлениями о триумфе и вспоминая о совместной службе во Фракии.
Глава четвертая
ОПАСНЫЙ ЗАМЫСЕЛ
Друзья проследовали по узким и кривым велабрским улицам, застроенным по большей части многоэтажными домами, в которых снимали комнаты торговцы продовольственными и гастрономическими товарами.
Уже надвинулись сумерки, но многие лавки и таберны[185] были открыты. Возле них толпились покупатели.
Квартал Велабр с его громоздкими и скученными постройками был типичным для большинства районов Рима. В то время римляне не знали никаких ограничений относительно высоты своих домов и особых правил планировки улиц. Как заметил позднее по поводу многоэтажных строений Вечного города Плиний Секунд, «если к протяжению и объему Рима прибавить высоту его домов, то ни один город в мире не может сравниться с ним по величине».