Англичанин постучал пальцами по груди:
— Салам алейкум, Измат Хан.
Нури Хан не говорил по-арабски, хотя теперь в горах было немало арабов-добровольцев. Арабы держались сами по себе, сторонились местных, так что для общения с ними и изучения языка поводов не возникало. Но Измат много раз читал и перечитывал Коран, а эта книга написана на арабском. К тому же имам в медресе разговаривал только на своём родном саудовском арабском. В общем, Измат знал язык достаточно хорошо, чтобы понимать и отвечать.
— Алейкум ас-салам, — сказал он. — Как тебя зовут?
— Майк.
— Ма-ик, — повторил Измат. Странное имя.
— Хорошо, давайте выпьем чаю, — предложил отец.
Они жили в большой пещере примерно в десяти милях от того, что осталось от их деревни. В глубине, подальше от входа, чтобы струйка дыма не привлекла русских лётчиков, горел костёр.
— Сегодня переночуем здесь. Утром вы пойдёте на север. Я отправлюсь на юг, к Абдул Хаку. Готовится операция на дороге Джелалабад — Кандагар.
Они поели сушёного козьего мяса, пожевали рисовых лепёшек. Потом легли. Двое направлявшихся на север поднялись ещё до солнца и тронулись в путь. Избранный маршрут проходил от долины к долине, где можно было найти хоть какое-то укрытие. Но долины разделяли горные хребты с крутыми склонами, усеянными камнями и сланцем, но совершенно голыми и открытыми. Путники решили, что горы разумнее пересекать ночью, в свете луны, а дни проводить в долинах.
Несчастье настигло их на второй день. Желая наверстать упущенное накануне, они покинули временную стоянку до рассвета, а первые лучи солнца настигли их на широком открытом каменистом пространстве, преодолеть которое требовалось как можно быстрее, чтобы добраться до следующей гряды холмов. Ждать означало потерять целый день. Измат настоял на том, чтобы совершить переход до темноты. Они преодолели полпути, когда услышали впереди глухое ворчание двигателей боевого вертолёта.
Оба, мужчина и подросток, бросились на землю и замерли. Но опоздали. Из-за склона, похожий на смертоносную железную стрекозу, вынырнул советский «Ми-24Д», более известный как «Лань». Один из пилотов, должно быть, успел заметить движение или отблеск металла на каменистом поле, потому что вертолёт отклонился от курса и повернул к ним. Уши заложило от рёва мощных двигателей, лопасти равномерно, с отчётливым «так-так-так» рубили воздух.
Лёжа лицом вниз, Майк всё же рискнул приподнять голову. Сомнений не оставалось — их обнаружили. Оба русских пилота — второй сидел позади и чуть выше первого — смотрели прямо на него. Вертолёт разворачивался для атаки. Быть застигнутым на открытом пространстве боевым вертолётом — для солдата страшный кошмар. Майк оглянулся. В сотне ярдов позади них лежало с десяток камней, небольших, не больше человеческой головы, но всё же какое-никакое укрытие. Он крикнул мальчишке, чтобы тот следовал за ним, вскочил и помчался к камням, оставив рюкзак, но захватив одну из труб, так заинтриговавших юного проводника. Майк слышал позади шорох бегущих ног, пульсацию крови в ушах и рычание снижающегося вертолёта. Он никогда бы не отважился на такой безрассудный манёвр, если бы не заметил кое-что, вселившее пусть и слабую, но всё же надежду: ракетные подвески были пусты. Хватая ртом разреженный воздух, Майк убеждал себя, что не ошибся.