— Идём лучше к Метелице. Помнишь, что ты мне обещал?
— Ты всерьёз хочешь скрыть дитя любви от Фратов и лишить его будущего?
— Ни в коем случае не скрыть и не лишить! У меня есть план, как сделать жеребёнка, если он, конечно, родится, успешным и знаменитым на законных основаниях.
Тимьян нахмурился, неужели догадался о моих планах выйти замуж за аристократа? Почему-то мне не хотелось сообщать ему о своих меркантильных планах. Хотелось выглядеть в его глазах лучше, чем я есть.
Анализы Метелицы ничего не показали, что, в общем-то, и не удивительно.
— Не беременна?
— Не факт. Она ведь не специально выведенная для рождения потомства кобыла, она гончая. Нужно подождать несколько дней и только тогда можно сказать точно.
— Подождем, время ещё есть. За оставшиеся дни ты сможешь точно определить?
— Конечно. Думаю, дня три хватит.
— Чем будешь платить мне эти три дня за молчание?
— Мы же уже договорились на четыре поцелуя. Ты не обнаглел?
Мы опять стояли близко-близко друг к другу и касались руками.
— Милая, это только на сегодня четыре. Требую и на остальные дни по столько же.
— Ах ты хитрый какой! — я стукнула его по плечу, шутя, естественно, он меня просто дразнил, и я это понимала, — каждый вечер по одному и никак иначе!
— Яни, ты подло воспользовалась моей доверчивостью! Я хотел получить все сразу.
— Надо было сразу это уточнять, а теперь видишь? Магическая клятва не нарушена, — я покрутила запястьем перед его носом, демонстрируя, что метка нарушителя — некрасивая, ярко-красная, призванная сообщить всем, что её обладатель — партнёр ненадёжный, не проступала, — так что по одному четыре вечера.
— Я понял, коварная обманщица, но если Метелица окажется жеребой, у меня будут новые условия на хранение твоей тайны!
— Тим, ты не понял! Я не собираюсь обманывать Фратов и скрывать от них дитя любви. Я прошу у тебя временной отсрочки. Я сообщу им о факте беременности, как только улажу одно дело.
Он опять нахмурился, как будто обдумывая в голове неприятную мысль.
— Это очень серьезная просьба, Янгелис. Я ведь очень крупно подставляю себя. Не уследил за пегасом, которого мне доверили, меня могут с позором уволить. Тут потребуется очень серьезная компенсация. Очень.
У меня всё похолодело внутри. К чему он клонит? Неужели будет требовать моё тело в обмен на молчание? Стало неприятно. Это было грубо и пошло. Это ставило меня на одну ступень с продажными женщинами. Неужели Тим считает меня такой?
— Какую? — у меня даже голос охрип от волнения, и уши заложило.
— Четыре поцелуя в один вечер! — торжественно выдал этот шут.