Придя домой, Света первым делом вымыла тщедушное тельце и высушила. В заботливых руках маленький беспризорник отогрелся и начал водить мордашкой по сторонам. Молоко ему пришлось по вкусу, и, налакавшись вдоволь, он мгновенно уснул, едва не уронив мордочку в пустую плошку.
«Будем решать вопросы по мере поступления. Филимон должен чуть — чуть окрепнуть, тогда уже будем пристраивать», — решила продолжательница дела Айболита. А пока у нее впереди было два пробных дня, от которых все зависело.
И надо сказать, что прошли они совершенно без всяких неприятностей. В пятницу, когда все уже стали собираться домой, Аксинья представила коллегам Свету как нового сотрудника. И, на удивление, даже попросила любить ее и жаловать. Хотя понятно, что это было сказано для проформы, но все равно приятно..
Не помня себя от радости, по факту получив путевку в жизнь, забежала девушка в зоомагазин, купила самый лучший корм для котят. Стоил он дороговато, но, ради Фила, можно и без хлеба обойтись. Только польза будет! Ей казалось, что котенок, по суеверному мнению большинства, приносящий неудачу, стал ангелом- хранителем — отблагодарил за спасение тем, что ее приняли на работу.
За выходные она обучила несмышленыша джентльменским манерам — он уже чинно умел усаживаться в лоток, не орал и только трогательно совал свой мокрый носик в шею, бормоча что-то милое на своей кошачьем языке.
С каждой минутой Света все больше привыкала к Филимону. И тем страшней было думать о неминуемом расставании с ним. Вот если бы у нее был свой дом, где она была бы хозяйкой… Сердце болезненно сжалось. Распрощаться с ним все равно придется. Скрепя сердце, она на работе распечатала объявление «Отдам черного котенка в добрые руки» и, спросив разрешения у Марины — она была самой доступной из недоступных важных персон издательства, — повесила его на доску объявлений.
— Коллеги. В одиннадцать освобождается переговорная, все туда. Производственное совещание, — Аксинья играла роль демократичного руководителя. Слово «коллеги» подразумевало уважительное отношение, как к равным, что было неприемлемо ею по определению. Подчиненных ее высочество видело не выше плинтуса.
Выше упомянутые коллеги втихомолку обменялись кислыми взглядами, будто их заставили сжевать лимон без сахара. Про себя неслышно вздохнули, уткнувшись в мониторы, и каждый подумал: «Ну, начинается…»
Любить эти совещания было не за что. Можно было бы никуда и не ходить — их кабинет позволял видеть каждого. Но переговорная придавала мероприятию статус архиважного дела. Там был установлен проектор, и Аксинья часто делала презентации, причем все догадывались, что презентовала она, прежде всего, себя, репетируя роль зама. Кого-нибудь садила за комп, а сама, цокая каблучками, тонкой указкой самозабвенно тыкала в цифры, графики, диаграммы.