Ежу было понятно, что все это чистой воды придирки, но по факту Аксинья редактор, она отвечает за материал и соответственно за успешность/ неуспешность издания. И Свете приходилось полностью переделывать сказки.
Порой ей становилось грустно, ангельское терпение покидало, и она, закрывшись в кабинке туалета, тихонько плакала.
Но радость жизни все равно маленькими шажочками отвоевывала свое место под солнцем. Почти каждый день в перерыве забегал Денис и притаскивал ей, как маленькой девочке, гостинцы — шоколадные батончики из автомата, пироженки из кафе. Причем, делал это, не стесняясь — даже если в кабинете кто-то был. Было заметно, что ему доставляет огромное удовольствие видеть, как по-детски радостно вспыхивают глаза Светлячка от такой мелочи.
Света жутко стеснялась и неизменно краснела — знаки внимания со стороны Дениса ее смущали, ломали все ее представления о собственной жизненной стратегии. Она понимала, что Денис чисто по-дружески поддерживает ее, но все равно до жути было приятно, просто до бабочек в животе и волшебного ощущения теплых ласковых лапок на душе. И даже то, что за эти минуты счастья приходилось расплачиваться тройной работой, не могло испортить удовольствия.
Аксинья злилась, думала, что Денис специально дразнит ее и однажды не выдержала. Возмущенно вскинув свою роскошную черную гриву, она фыркнула.
— Денис, я не понимаю, что случилось с твоими хорошими манерами? Ты их кому-то одолжил? Приносить сладости одной девушке в присутствии другой — это вообще верх невоспитанности.
Денис, не упускавший случая, чтоб не зацепить ее, рассмеялся.
— Аксинь, ну ты как маленькая! А то я не знаю, как ты ешь — каждую травинку изучаешь на предмет калорий. Ты же отказалась бы все равно. Зачем на тебя продукт изводить? А Светлячок так умильно жует сладости, что любо дорого посмотреть. Ты ж знаешь, я эстет. К тому же, у нас есть одна тайна, — тут провокатор заговорщически подмигнул Свете и едва не лишил дара речи Аксинью. — У нас общий ребенок.
Насладившись произведенным эффектом, он сжалился, опасаясь, что порция шока будет слишком велика для Аксиньи. Он подошел к ней и протянул телефон, заставкой на котором был Филимон, засунувший лапку в чашку с кофе.
Вздох облегчения вырвался у нее.
— Денис! Ты вообще когда — нибудь повзрослеешь? Что за дурацкие шуточки?! — все еще пребывая в офигевшем состоянии, воскликнула она.
— Я повзрослел ровно в тот момент, когда пришлось уйти из родного дома. Так что в свободное от забот о своем хозяйстве время, — Денис неопределенно махнул рукой, — могу себе позволить получать удовольствие от всего, что доставляет удовольствие.