— Да не знаю я, — вдруг честно, с горечью в голосе признался его друг. — Не знаю! Но сердце у меня не на месте.
Никита недолго посмотрел на него и фыркнул:
— Его у тебя вообще нет. Или есть, но ты им не пользуешься за ненадобностью. Вместо сердца твоими поступками руководит другой орган. Можно я не буду говорить какой именно?
Он ждал, что друг накинется на него, устроит шутливую потасовку, и прекратится этот тяжёлый разговор. Но тот только махнул рукой и ускорил шаг.
Ни отца, ни друга Никита не послушал.
Сама свадьба запомнилась Никите хорошей погодой, встревоженными лицами родителей, которые изо всех сил старались делать вид, что всё хорошо и мрачно пьющими в углу друзьями.
Гостей пригласили довольно много, но из ролевиков почти никого не было, что очень удивило Никиту. Зато приехали несколько институтских и школьных подруг Лики, которые быстро сориентировались и стали кокетничать с братьями Соколовыми и Артёмом. Никита иногда краем глаза поглядывал на них и радовался тому, что друзья его понемногу повеселели, оттаяли. Сам он чувствовал себя странно: наряду с радостным предвкушением счастья в душе копошилось что-то неопределённое, царапающее и раздражающее. Он было задумался над этим, попытался понять, в чём дело, но тут заиграла музыка, и Лика потянула его танцевать.
А вечером, когда они уже приехали в родительскую квартиру, позвонил Митя. Он ничего не знал о свадьбе, просто время от времени они созванивались, чтобы поболтать, а то и прогуляться вдвоём по городу.
— А что это у тебя там за праздник? — услышал дачный приятель весёлые голоса хмельных родственников, которые отправились проводить домой молодых и теперь пили в коридоре на посошок.
— Это у меня свадьба, — объяснил Никита. — Я сегодня женился.
— Как? — в голосе Мити было столько удивления, что Никита сразу же вспомнил, каким он был смешным и трогательным мальчишкой, совершенно не умеющим контролировать эмоции. Сейчас-то ведь он совсем большой, пятнадцать лет уже. А удивился, как в детстве.
— Вот так, — рассмеялся Никита. — Такое иногда случается со взрослыми дядями.
— А Агата знает? — почему-то спросил Митя.
И тут вдруг неопределённое, царапающее и раздражающее прорвалось сквозь радостное предвкушение счастья и вытеснило его.
— Нет, не знает, — постарался скрыть накатившее странное состояние Никита.
И Митя ничего не заметил и весело сказал:
— Вот она удивится! И обрадуется за тебя!
— Думаешь? — странное чувство схлынуло, оставив после себя неясную тревогу.
— А то! Я-то ведь удивился и радуюсь. А она тоже твой друг. Обязательно обрадуется, вот увидишь!