— Давайте, — согласились все, — может, действительно, у неё такая бурная жизнь была. Пусть рассказывает. Ей приятно, а нам интересно.
Но через месяц они уже так не думали. За это время Агнесса Ладиславовна поочерёдно сообщила им о том, что была любовницей Микояна, Булганина, Молотова, Кагановича и даже Калинина. Но апофеозом стало её сообщение:
— А на следующем уроке я расскажу вам о самом Сталине.
— Ка-а-ак? И он тоже? — не выдержал Саня.
— Представьте себе, юноша. Представьте себе, — Агнесса Сигизмундовна встала из-за стола и выплыла из кабинета.
— Народ, вы как хотите, я больше не могу, — заявила Агата, собирая вещи, — понятно, что жаловаться на неё нельзя и делать этого я не собираюсь, но со следующего урока начинаю прогуливать.
— Я тоже, — согласилась мрачная Нюра.
— И я!
— И я!
— И я!
— Нет, народ, так не пойдёт, — остановила хор соглашающихся с ней одноклассников Агата. — Представьте себе, придёт Агнесса на урок, а в кабинете никого…
— Да уж, — Саня покачал головой, — пожалуй, побежит к завучу, а то и к самому Лагину.
— Вряд ли, — не согласилась Агата, — она добрая и не вредная. Но ведь ей будет неприятно. А если кто-нибудь из администрации заглянет? Ей же такое устроят!
— И что ты предлагаешь? — спросила длиннокосая Даша.
— Я предлагаю разбить класс на три группы и прогуливать по очереди. Две группы гуляют, одна набирается терпения, надевает маски уважения и внимания и слушает про насыщенную личную жизнь Агнессы.
— А это идея! — обрадовалась Нюра.
— Только нужно не сразу так сделать, а пару-тройку уроков приучать Агнессу Сигизмундовну к тому, что наши ряды редеют.
— Точно! А то получится, что ходили все двадцать три человека, а потом — бац! — и семь-восемь. Она же удивится и расстроится…
— Значит, на следующий должны прийти человек девятнадцать-восемнадцать, потом шестнадцать, потом четырнадцать… Ну, и так далее.
Приняв решение, они дружно составили график прогулов, вывесили его на двери в раздевалке, чтобы никто не забыл, и следовали ему неукоснительно. Их идея очень понравилась и «бэшкам», с которыми они делили раздевалку и которые тоже уже изнемогали от бесконечных историй Агнессы Сигизмундовны. Вскоре рядом с графиком десятого «А» появился второй.
Прогуливали они в той же раздевалке, пользуясь тем, что двери в ней были глухими и закрывались на замок, ключи от которого имелись только у них и у завхоза. А та не имела привычки во время уроков ходить дозором по школе и вылавливать прогульщиков. Ребята затащили в раздевалку несколько банкеток и пару стульев, и тот, кому было нужно прогулять, просто запирал двери, выключал свет и мог болтать с другими прогульщиками или даже спать. Правда, делали так они не очень часто (уроки обществознания ни в счёт) и никто об этом так и не узнал. Агнесса Сигизмундовна ничего не заметила, по-прежнему рассказывала дежурной группе учеников о своих многочисленных облечённых властью любовниках и чувствовала себя счастливой и нужной. А они были довольны, что не обидели пожилого человека. И за это неравнодушие Агата своих одноклассников очень любила.