Глава восьмая,
в которой АлиСанна выступает в роли дрессировщицы и тигра одновременно и успешно их совмещает
Не знаю как кто, а АлиСанна меряет свою жизнь не годами календарными, а годами школьными. Оно и не удивительно, поскольку с первого класса и по сей день первое сентября для неё – самое что ни на есть начало. Школа, потом институт, потом институт и работа одновременно, потом только работа. И именно с этого дня всё начинало привычно вертеться, развиваться, стремиться вперёд. Чем не Новый год?
Одновременно с этим ближе к осени накатывало на неё совершенно весеннее, солнечное, радостно-предвкушающее настроение, которого и в апреле-то иной раз не дождёшься. Выходила она в двадцатых числах августа на работу, а в душе, как у ребёнка перед праздником: каким-то он будет, следующий, новый, год? Какие дети придут, что новенького им подкинут неуёмные «школьные начальники», как там коллеги её обожаемые?
После первого педсовета настроение немного менялось: предстоящие хлопоты оглушали, пугали, заставляли заглянуть в себя. Мол, а смогу ли? Но потом, как на Крещение перед Иорданью, Господи, помоги! И шаг вперёд. С Божьей помощью справимся. И вот так каждый август, как Новый год и весна одновременно. Непередаваемые чувства!
Как-то раз, в очередном августе, после отпуска, вызвала АлиСанну её обожаемая Марианна Дмитриевна, директор, умница и активная радетельница за школу. Начала издалека. С ужасом рассказала, какая сумасшедшая нагрузка в этом году у словесников, и со смехом, как она Нилычу предложила на колени перед ним встать, лишь бы он согласился ещё часов взять, и как он согласился, не дав ей бухнуться ему в ноги. Потом Марианна Дмитриевна выдохнула и сказала:
- Алис, повис один класс. Возьмёшь?
- Конечно, возьму, Марианна Дмитриевна, о чём речь? – кивнула АлиСанна, быстренько прикинув, потянет ли, и вдруг увидела по милому лицу дирекртисы, как в той в неравной борьбе сошлись директорская практичность и желание не открывать всей правды до конца и врождённая порядочность. Тут АлиСанна всё поняла:
- Да неужто 8 «А»?
Марианна Дмитриевна затравленно кивнула. АлиСанне стало смешно и страшно одновременно. Восьмой «А» был их школьной страшилкой. Детей в нём по списку было тридцать восемь штук. Что для Москвы очень даже прилично. До этого в самых больших АлиСанниных классах было максимум по тридцать два человека. А ведь из этих тридцати восьми двадцать семь (небывалый случай!) мальчишки. А из них – одиннадцать второгодников и третьегодников. Так что по возрасту некоторые из них были ровесниками её десятиклашкам (а к тому времени её первый шестой класс как раз стал десятым). И даже старше.