— Я же успела за двадцать минут?
— Да, сердце насквозь за двадцать минут, — хохотнул он и затопал по коридору.
Измученная беготней и переживаниями, я осталась у входа. Масштаб моего затравленного вида говорил сам за себя. Шастающие по офису обходили меня стороной, будто я и вовсе неживая.
Живой я себя и не чувствовала. Двадцать минут нервотрепки выжали из меня все соки.
— Не очень выглядишь, — синеголовая участница отбора, Лена Ужнина, снова решила завязать беседу. — Может, успокаивающего чайку?
Услышав тревожное слово, я сжалась, но закивала. Раз успокаивающий, значит, самое то. Нужно отдышаться и прийти в себя. Я ведь прошла испытание! По-другому не может быть.
Девушка протянула мне мутную жидкость в крышке от термоса. Я отхлебнула залпом. Мигом распознала мяту в черном чае. Ромашку. И лимон.
— У тебя чай с лимоном был с собой? — выдавила я слова.
— Повезло, что он уже остыл. Просто перелила его в стакан.
— Повезло-о!
А мне, вот, нет. Я снова почувствовала себя абсолютной неудачницей. Денег нет. Работы нет. Жилья нет. Помочь некому. Занимаюсь не пойми чем. Да тут, наверняка, все места уже куплены.
Голова закружилась, чуть слезы из глаз не брызнули.
— Победит, наверное, черненькая.
— Какая черненькая? — я вяло подняла голову.
— Которая в экипировке ходит и темных очках. Та, что Бориса лично знает. Я просто человечек с улицы, такие не побеждают.
— Я, кстати, Аля, — громко хмыкнула я. — Прорвемся! Зато у тебя чай вкусный.
Дизайнерша улыбнулась и, допив содержимое термоса, замахала мне рукой.
— Еще увидимся, надеюсь. Я — домой.
Я замахала в ответную. Мне-то спешить особо некуда, дома дел никаких. Дождаться бы, пока народ хоть немного разойдется и стащить пряники. Потом продать пряники и выручить сто пятьдесят рублей, которые должна вернуть. Вот такие грандиозные планы!
Накрыла голову руками, словно от этого она перестанет болеть. Чай, конечно, вкусный, но не сильно успокаивающий.
Сперва почувствовала запах сахарной ваты, а затем услышала детское лепетание:
— Болии-т?
Разомкнула руки — передо мной стояла маленькая девчушка в платьице, похожем на спелую арбузную дольку. Под мышкой — белоснежный единорог.
Дождалась! Явление белокурой кнопки отчаявшейся Але.
— Болит.
— Хочешь я поле-ечу? — профырчала она.
Я поглядела по сторонам. Судя по всему, маленькая Никуся опять убежала от мамы.
— Давай, — улыбнулась я из вежливости.
Королевишна уложила единорога мне на колени. Заглянула в глаза, потянула за плечо, чтобы я нагнулась и поставила пухленькие пальчики к моим вискам.
— П-ф-ф-ф-ф-ф-ф, — сопела она, массируя голову.