Но ни в коем случае нельзя:
Пить сильные антибиотики (мешает многому научиться!).
Смотреть телевизор (смотри выше).
Думать о будущем (… и прошлом, и настоящем).
Пытаться выучить латинский язык (бесполезно!).
Выбрасываться из окна (совет: чтобы сходить в магазин, лучше выйти через дверь).
Ставить опыты над хомячками (очень гнусно!)
Вытаскивать патроны из пистолета (на всякий случай!)
Пробовать летать (для этого потребуются миллиарды долларов: или на самолет или на операцию по пересадке крыльев).
Мечтать о выздоровлении (просто нельзя).
Продавать душу дьяволу (без комментариев).
Теперь, когда я вылила всю чушь из головы на бумагу, стало легче. Вообще, сейчас я себя так чудаковато чувствую: мне приятно тепло (у меня жар), в голове славная безмятежность и тишина (из-за антибиотиков), все тело прямо-таки ломит от удовольствия (из-за неподвижности), а мысли иногда вылетают и принимают своеобразные и действительно живые формы (временами врачи прописывают лекарства с наркотическими свойствами). Короче говоря, мне сейчас странно хорошо, словно опиума обкурилась.
Смущает только высокая температура. Если ситуация не изменится, и лекарства будет стоить такие деньги, то попрошу отключить кислород.
Странные звуки. Сверху. Снизу. Или вокруг меня. Кажется, что ломают стены. Или проламывают новые двери. Хотя, наверное, просто меняют батареи… или евроремонт…
☼
Воробей угрюмо подошел к зданию и посмотрел вверх. Небо глядело недобрыми глазами и ехидно посмеивалось. Тогда Воробей задрал голову повыше и уставился на солнце. Оно бесцеремонно отвернулось, показав золотистые бока, и залилось ярким светом. Воробей погрустнел. Даже солнце теперь против него. Внезапно показалось, что ветер, дунувший резко и без причины, заговорил с ним. Нет, правда, только показалось. Ветер дул по-осеннему холодно и бездушно.
Воробей посмотрел на людей. Они, как бешеные муравьи в брачный период, неслись вперед, торопились, толкаясь и желчно ругая друг друга. Никому из них в голову не приходило узнать о том, что думает солнце. Кто-то толкнул Воробья, прошипев: «Что встал, идиот!» и прошел мимо. Услышав это, небо жутко засмеялось. Оно затряслось от хохота и чуть было не свалилось на землю. Солнце не обратило внимания.
Воробей сделал шаг вперед. Яркие переливающиеся огни здания манили его. Он смотрел на них, как бык на красную тряпку, и не мог оторвать глаз от дикого разноцветного свечения огоньков на входе. Словно ребенок, Воробей радовался этому чуду научного прогресса, не обращая внимания на злобное и завистливое шипение ветра около уха. Сейчас, стоя здесь и любуясь красочными огнями, Воробей не ощущал себя больше лишним, бесполезным существом, объектом насмешек и постоянных издевательств. Теперь он представлял себя частью большого, непонятного ему мира, частью равноправной и поэтому необходимой.