— Он еще сам должен учиться, а не других учить! — продолжал ворчать Андукапар. — Академию надо окончить!
Друзья дошли до Литейного проспекта. Коста должен был идти прямо — на Васильевский, Борисов и Андукапар на Выборгскую, где они жили неподалеку от Военно-медицинской академии.
— Вот тебе деньги, поезжай на извозчике, — строго сказал Андукапар и сунул Коста двугривенный. — Закоченел совсем…
— Да, холод не тетка, — засмеялся Борисов. — А я хоть и вырос на Кавказе, люблю русский морозец, бодрит!
— И я тоже, — поддержал его Андукапар. — Давайте пройдемся. — И снова обратившись к Коста, сказал: — Прощай, братец, до скорой встречи. А вот и экипаж к твоим услугам.
— Садись, барин, с ветерком подвезу! — крикнул извозчик и, придержав лошадь, остановил саночки возле студентов. Коста ловко вскочил в сани, прикрыл ноги обтрепанной меховой полостью и, зябко поеживаясь, махнул друзьям рукой.
— Извозчик гикнул, и санки, визжа по укатанному снегу, скрылись в снежной петербургской мгле.
— Очень уж вы строги к своему брату, милый Андукапар Леванович, — посмеиваясь сказал Борисов, когда они остались вдвоем. — Коста горд и упрям. По правде говоря, я стал побаиваться, как бы дело до драки не дошло. Вы ведь, горцы, горячие.
— Я за него в ответе! Мне отец его наказывал: «Держи младшего своего в узде, норов у него вольный!» Если бы вы знали, сколько, однако, горя причинил мне мой брат…
— Неужели Коста способен причинить кому-нибудь зло? — удивился Борис. — Он умен, талантлив и, мне кажется, добр.
— Доброта в наше жестокое время — недостаток. Я ведь вместе с Коста и во Владикавказской прогимназии учился, и в Ставрополе. Всегда с ним сладу не было. В Ставрополе он однажды чуть гимназию не поджег…
— Как же это? — воскликнул Борисов.
— А вот как! Посадили его за какую-то провинность в карцер. Впрочем, не за какую-то, — поправился Андукапар, — а за то, что он одному алдарскому сынку по физиономии смазал. Был у нас такой, Ахтанаго Кубатиев. Отец его — богатейший человек, самодур, жестокий, как волк. Засадили нашего Коста в карцер, там холодно, грязно. Вот он и не придумал ничего лучшего, как собрать мусор в кучу и разжечь костер, дескать, чтобы согреться. Чудом не задохнулся…
— За что он алдарского сынка-то?
— Кичился Ахтанаго своим богатством, гимназисткам проходу не давал. Коста его однажды и осадил. Ахтанаго взбесился: «Нищий! — кричит. — Ради куска хлеба стараешься!»
Тут Коста без стеснения ему всю правду и высказал.
— Выходит, он его за дело, — улыбнулся Борисов.
— За дело, — согласился Андукапар. — У бедняков наших земельные наделы с носовой платок, а у Тугановых да Кубатиевых десятки тысяч десятин лучшей пахотной земли… Но ведь Коста своей пощечиной ничего не исправил, а врага себе на всю жизнь нажил.