Коста в растерянности остановился, однако этюдник из рук не выпустил.
— Документы!
Коста торопливо шарил в кармане и, нащупав студенческий билет академии, протянул одному из патрульных. Только сейчас он заметил, что стоит перед длинным дощатым забором, за которым виднеются приземистые здания.
— Господин студент? Они-то и есть самые неблагонадежные, — сказал патрульный своему напарнику. — Что вы здесь делаете?
— Хотел написать заход солнца…
— А другого места вы для этого не нашли? — усмехнулся второй патрульный, маленький и кривоногий. — Именно возле снарядного склада вам надо рисовать закат?
— Простите, я не знал… Я приезжий…
— Все они ничего не знают! — грубо прервал его первый. — Следуйте за нами…
Коста понял — сопротивляться бесполезно. И, не чувствуя за собой никакой вины, послушно пошел за патрульными.
Покорность студента подействовала на старшего патрульного.
— В ящике что? — строго спросил он.
— Краски.
— Знаем мы ваши краски! А потом бомба окажется… Нет уж, пусть на Гороховой разберутся.
На перекрестке, переминаясь с ноги на ногу, скучал городовой.
Патрульные подвели к нему Коста.
— Веди на Гороховую! Студента поймали. Наверно, склады поджечь хотел! — приказал городовому старший патрульный.
Тот взял под козырек.
Путь предстоял не близкий — с Васильевского острова, через Николаевский мост, на Гороховую. Городовой пропустил Коста вперед и молча грузно шагал следом.
Смеркалось. Загорались огни в окнах домов. Подул ветер, на небе засеребрилась скобочка новорожденного месяца.
Коста шел, удивляясь неожиданному происшествию, и уже представлял себе, как будут веселиться товарищи, когда он станет в лицах рассказывать им о случившемся. И вдруг мозг его, словно иглой, пронзила страшная мысль. Сегодня он купил пять коробок спичек — надоело каждый раз бегать к соседям, а одну-две коробки купишь — в тот же вечер кто-нибудь из курильщиков непременно унесет… Спички лежали в кармане, и если на Гороховой учинят обыск — вот уж тогда не просто будет выпутаться. «С какой целью, если не для поджога, носит господин студент столько спичек, а?» Он так и слышал этот вопрос, и в то же время понимал, что незаметно выбросить коробки не удастся — городовой идет по пятам.
К счастью, сумерки быстро сгущались. Когда подошли к Николаевскому мосту, фонари еще не были зажжены. От реки поднимался туман. Коста шел у самых перил и, улучив минутку, когда по мосту с грохотом проехала телега, быстро бросил в Неву одну коробку. Разбрызгивая жидкий снег, мимо них пролетел извозчик, и еще одна коробка упала вниз. Когда была выброшена последняя, Коста вздохнул с облегчением.