С удивлением я ощутила, что мои волосы абсолютно сухие. Но я ведь не чувствовала жара! Да и горелым не пахнет… Я удивленно оглянулась на него, выдохнув от осознания, что он уже полностью одет. Полувоенный мундир подчеркивал его гнетущий взгляд и создавал вокруг него ауру властности, да и сам Расар выглядел куда более серьезным, чем пару мгновений назад.
— Я хочу представить тебя совету, — эти слова дались дракону не просто, он долго молчал, разглядывая мое лицо. — Ты ведь этого хотела?
Почему последние слова заставили меня испытать стыд? Я ведь совсем не хотела этого, меня лишь задевало его нежелание знакомить меня со своим окружением, будто он стесняется меня.
— И что ты теперь хмуришься-то? — спросил он недовольно, помогая надеть пальто.
Я промолчала. Меня ужасно злило, что не на все мои вопросы он хочет отвечать, а может, не находит ответ, но от меня требует реакции. Меня злили его горячие пальцы, жар которых я ощущала даже сквозь плотную ткань платья и шелк блузы, когда он помогал застегнуть пуговицы пальто, будто я маленький ребенок.
— Я не планировала знакомиться с советом, — хмуро ответила я, глядя в его глаза и к своей радости не испытывая сейчас и толики желания. — Мне было очень обидно, что Вы не хотите представлять меня, будто стесняетесь своей жены.
— Не вести же тебя в Капитолий в платье сельской училки, — он щелкнул меня по носу и галантно открыл дверь, выпуская из гардеробной. — Впрочем, с этим ты справилась сама.
В его голосе прозвучала насмешка, откровенно отдающая злостью. Никогда бы не подумала, что эти эмоции могут столь причудливо сочетаться. А еще я поняла — мой супруг ужасный сноб.
Этот факт мог злить, раздражать, это могло не нравиться мне, но я понимала, что винить его в этом бессмысленно. Я плохо ориентировалась в генеалогии правящих драконов, но знала отлично — мезальянсы в их семьях случались очень не часто, и это было вполне объяснимо. Подобные Расару обладают огромным магическим потенциалом, и выносить ребенка от дракона очень непросто. Судьба же не была столь жестока к своим любимым детям, и не связывала их жизни с теми, кто не сможет подарить величайшую драгоценность для мужчины — малыша.
— Не хмурься, — он взял меня под руку, деликатно поддерживая меня.
Сейчас я была признательна ему за поддержку — в этот момент я ощущала себя словно на ходулях на летней ярмарке. Ноги подрагивали, и я чувствовала себя очень неуверенно на столь высоких каблуках, тем более на лестнице. Лишь один плюс столь неудобной обуви я готова была признать — мы с Расаром хоть и не стали одного роста, но я перестала упираться ему своим носом в грудь.