Марина же словно зависла между небом и землей, не зная, что делать дальше, как действовать.
До появления Олега все было более-менее понятно. Хотя и страшно и противно.
Конечно, Марина не ожидала такого быстрого сползания масок с всегда благообразного лица Марата Ринатовича, не думала, что он настолько зверь. Но особого удивления не было. Ждала чего-то такого подспудно.
Чего она точно не ждала, так это реакции Олега на ситуацию.
Марина, все же решив отдохнуть, направилась к подсобке, по пути размышляя, правильно ли она вообще поступила, доверившись ему. Не подставила ли под удар?
Она вспомнила свои эмоции, когда увидела его позавчера, после ухода Марата Ринатовича.
Какое облегчение накатило тогда на нее! Как свободно и сладко было плакать, уткнувшись в его грудь, как невозможно правильно лежали его руки на плечах, укрывая от всего мира. Олег показался настолько родным, настолько нужным, что истосковавшаяся по мужскому плечу Марина просто потерялась. Растаяла. Забыла обо всем.
И потянулась к нему, не осознавая этого еще, за дополнительной порцией так нужной ей поддержки.
Марина прекрасно помнила свои мысли в тот момент.
Понимая, что, скорее всего, больше она его не увидит, Марина сама, впервые за все время их общения, проявила инициативу. То появление у него в гостинице было не в счет. Ее инициатива там закончилась прямо за порогом номера.
А здесь…
Как сладко - горько было его целовать, осознавая, что все. Что больше никогда. Как жадно и беспорядочно блуждали руки по широким плечам, стремясь обхватить побольше, запомнить это невозможно острое тактильное ощущение, насытиться. Чтоб хватило надолго. Чтоб вспоминать. Помнить.
А потом…
Как он это почувствовал? Как понял? Марина не собиралась ничего говорить ему, не собиралась подвергать опасности, не сомневаясь, что ее покупатель (во всех смыслах, вот смешно-то!) не пожелает ее отпустить и причинит зло Олегу, виновному лишь в том, что нравится ей. Марина хотела получить по-максимуму тепла. В последний раз.
А получила нечто соврешенно другое.
Олег сумел понять ее, прочувствовать. Сумел показать ей без слов, что защитит. Что будет бороться. Что все решит. И от этого ярко траслируемого ощущения Марина соврешенно потеряла голову, потрясенная до глубины души.
И отдавалась так сладко, так полно!
Но не как в последний раз. Нет.
А так, как раньше невеста отдавалась жениху в первую брачную ночь. Любимому. Долгожданному. Навсегда. Окончательно.
И, когда все завершилось, осталось ощущение, что нет пустоты больше. Нет одиночества. Есть наполненность. Есть цельность. Такое давно забытое, испытываемое лишь в юности, в самом начале их с мужем отношений, чувство. Словно тебя со всех сторон окутала мягкая, невесомая, но очень прочная вата, не пропускающая ни одной плохой мысли, ни одного плохого действия. Словно ты в коконе. В счастье.