Мужчина был счастлив. Он то и дело что-то строчил в датападе, разговаривал сам с собой и практически не спал. Заботу о здоровье Фимора взял на себя Мол. Он джедая кормил, поил, запихивал в душ и транспортировал в кровать, предварительно обездвижив возмущенно мычащего рыцаря.
На резонный вопрос Бена, зачем ему это, Мол счастливо обнял спеленатого собственной мантией Фимора, ласково погладив его по голове.
– Всегда хотел иметь домашнего питомца, – смущенно признался ситх. – Доброго. Ласкового. Чтоб мурчал.
– Он не мурчит, – резонно возразил Бен, не реагируя на яростные взгляды Фимора.
– Нет, – согласился Мол. – Не мурчит. Нет в жизни совершенства. Но зато он разговаривает! А это несомненный плюс!
– Кто ж спорит, – задумчиво сделал глоток Кеноби.
Постепенно горячка у Фимора прошла, и он стал более адекватным. Перенасытившийся впечатлениями джедай добровольно вышел из архивов, поел и рухнул на кровать, выпав из жизни почти на сутки.
Потом привел себя в человеческий вид и впервые за несколько месяцев принялся спокойно готовить завтрак, ожидая, когда Мол с Беном выползут из комнат.
– Ну что? – меланхолично вздохнул Бен, наливая первую за день чашку чая. – Полегчало?
Фимор промычал нечто утвердительное.
– Чудесно, – прикрыл глаза Кеноби. – А то мы уж боялись, что ты там так и умрешь от истощения, и мы тебя не успеем ничему научить.
Фимор замер.
– Научить? – прошептал мужчина. Бен величаво кивнул:
– Конечно. Техники Силы. Боевые искусства подтянем.
– Но… – моргнул джедай. – Я… не лучший боец…
– И что? – паскудно ухмыльнулся Мол. – Зато мы – вполне да.
* * *
Ксанатос запустил пальцы в шевелюру, потянув волосы. Падший смотрел на стопку отчетов, чувствуя, что у него темнеет в глазах.
Присланный неизвестным доброжелателем кристалл с информацией произвел эффект кувалды, обрушенной на голову, вдребезги разбив все представление бывшего джедая о себе и его месте в этой вселенной.
Для осознания этого факта понадобилось время, деньги и услуги третьих лиц. Три месяца. Больше полумиллиона кредитов – радовало, что пришли они также быстро, как и ушли. И целая артель наемников: своим подручным Ксанатос не слишком-то и доверял, как выяснилось.
А как теперь подтвердилось, для недоверия у него были все основания.
Когда Ксанатос поставил вопрос ребром и ушел из Ордена, плюнув на запыленные сапоги своего мастера, поклявшись страшно отомстить, парню казалось, что вот теперь, когда мастера и магистры не дышат в затылок, никто не читает проповедей и морали, появилась власть и денежные средства – вот теперь он встал на вершину.