— Дура! — взвившись из кресла, Донской оттягивал от ноги штанину, выглядящую так, будто он не добежал до туалета.
— Идиотка! — прошипела эта сучка с платиновыми волосами, вскакивая и бросаясь вслед за ним.
Мои глаза застлали слезы. Я ведь не специально, я не хотела! Да и чего так паниковать-то, штаны оттягивать? Я ведь не кипятком его облила, ожога там никак не может быть…
И тем ни менее, вечер у декана был явно испорчен. Собирая осколки и вытирая разлитый алкоголь, я успела заметить, как он уходит, злой и весь какой-то дерганный, а его дама семенит за ним с явно растерянным и расстроенным выражением на холеном лице.
По началу я еще надеялась, что он не запомнит меня — особенно учитывая то, что в обычной студенческой жизни я практически не крашусь и не ношу узких, коротких юбок. Рыжие волосы мои тоже обычно распущены, а не убраны в хвост, где и цвета-то не видно.
Однако, когда наш замечательный проект гостиницы вернулся, даже не попав в список финалистов (зарезанный за совершенно незначительную ошибку в размерах ОДНОЙ-ЕДИНСТВЕННОЙ комнаты — на минуточку, из восьмидесяти)… причем, вернулся без возможности переподачи! — стало понятно, что меня узнали, запомнили и вознамерились отомстить.
Что ж… Месть это блюдо, которое подают холодным, мой декан. Если вы забыли об этом.
Завинтив крышку с пипеткой обратно, я отдала Насте бутылочку с афродизиаком из редчайшего и безумно дорогого гриба кордицепса — мы про такой никогда и не узнали бы, если б не Настюхин стареющий папаша-миллионер, в тумбочке которого она эту хрень и обнаружила, помогая горничной разносить по комнатам белье.
— Есть там народ? — обеспокоенно спросила Настя.
— Угу, — я кивнула, выглядывая из подсобки, куда мы спрятались для приведения плана в действие. — Битком набились.
Но нам это не помешает.
Подхватив стакан, с деланно равнодушным видом я выскользнула из двери, которая выглядела точно такой же, как дверь в аудиторию — только находилась на одном уровне с кафедрой. Прошлась мимо высокой стойки, за которой через пять минут встанет Матвей Александрович, мимо длинного стола, за которым ему будут аплодировать его голландские «коллеги», и вышла с другой стороны к студенческим рядам.
Выглядело все так, будто я решила срезать дорогу до своего места. Вот только вышла я уже без стакана — незаметно оставив его там, где ранее и взяла — за стойкой нашего дорого декана.