— Роза, — ответила она, подрагивая, когда его пальцы разгладили кожу, на которой проступали красные следы его пальцев. Дыхание ее участилось сердце колотилось так сильно, что Глебу казалось, что он видит, как вздрагивает белоснежная ткань ее блузки у девушки на груди. Но она отважно продолжала игру, щекочущую нервы, разливающую по крови адреналин и бешенное возбуждение, и Глеб понял, что сегодня хочет наказать ее.
За ревность, от которой он мучился целый день.
Что будет равноценно его страданиям, интересно?
Они причиняли боль, но были так сладки…
Он раздевал ее неспешно, аккуратно, чувствуя, как она вздрагивает от каждого прикосновения его рук, задыхаясь от волнения и неведения того, что он задумал. Но привязать себя позволила без какого-либо сопротивления, руки к поручням и ноги — для этого ей пришлось максимально широко их развести, и Глеб, закончив, на шаг отступил, любуясь ее обнаженным белоснежным телом, чья мягкость так красиво контрастировала с жесткостью черных ремней, фиксирующих ее бедра.
Бессовестно раскрытая, осторожно двигающаяся, отыскивая наиболее удобное положение, девушка показалась Глебу невероятно красивой. Вот именно такая — связанная и беззащитная, не имеющая возможности прикрыть свое тайное местечко. Он вообще находил женщин очень эстетичными созданиями, особенно в такой вот позе. Бедра у них тогда казались более округлыми, и мягким даже на один взгляд. Каждая складочка на животике — как свидетельство беспомощности и беззащитности. Обычно ведь женщины скрывают животик, а в этой вынужденной позе его не уберешь, не скроешь, и тогда открывается правда.
Покрасневший от возбуждения треугольничек между ножек, припухшие половые губки просто манили, требовали, чтобы он прижался к ним губами, ощутил их влажность и мягкость. Самое нежное, самое прекрасное место в женском теле, сводящее с ума своим естественным запахом, запахом самки. Иногда этот запах спокойный, уютный, сладковатый, как хлеб. Иногда стойкий, мускусный, как благовоние, и его невозможно отмыть с пальцев с первого раза. Он волнует и напоминает в течение дня о том, как хорошо было ночью…
Иногда это отчетливый запах орехов, а иногда — острый запах свежести.
Глеб любил вдыхать этот изысканный аромат, свидетельствующий о желании. И ласкать женщин языком там тоже любил, особенно когда она становилась на колени, а он удобно устраивался у нее между ног.
Нет ничего трогательней и прекраснее, чем женщина, терпеливо ожидающая наслаждения.
Сначала она поджимает от нетерпения бедра, потом расслабляется, позволяя гладить себя, прислушивается к своим ощущениям — и нетерпеливо постанывает, сама ласкаясь об язык мужчины, чтобы, наконец, кончить, и выдохнуть свое удовольствие резкими грубыми стонами.